Собачий принц
Шрифт:
Лиат покраснела и отвела взгляд, вспомнив сцену свидания в библиотеке Кведлинхейма, свидетелем которой оказалась Росвита.
— Он вам доверяет.
Росвита перевела дыхание, тщательно продумывая следующую фразу. Сейчас все решится.
— Сестра!
Чуть не выругавшись вслух, Росвита с неудовольствием обернулась на голос. Темноволосый мужчина средних лет, с неприметными чертами лица, «Королевский орел», входил во двор, ведя на поводу лошадь.
— Прошу вас, сестра. У меня важное сообщение. — Он подошел ближе. Росвита заметила, что его лошадь хромала.
Лиат тем временем и след простыл. Воспользовавшись замешательством, она тихонько ускользнула.
— Я послан принцессой Сапиентией.
— Сапиентией?
— Я должен был появиться здесь за полдня до нее, чтобы проверить, все ли как следует подготовлено к ее прибытию, но тут захромала лошадь, и вот… — Он замолчал. Послышался звон, хохот, шум, усиленные порывом ветра.
В воротах появились всадники, которые весело смеялись, не обращая внимания на дождь и ветер. Верховых было не более двадцати. За ними тянулись повозки и несколько пеших слуг. Па ветру слабо колыхался промокший штандарт. Богатое убранство лошадей и отличное снаряжение воинов говорили о высоком положении особы, которую они сопровождали.
Группу возглавляла принцесса. Насколько представляла себе Росвита, не должно было пройти более четырех месяцев, так как отъехала принцесса со своим собственным двором наследницы престола примерно шесть месяцев назад. Сапиентия была настолько изящного сложения, что даже сквозь толстый шерстяной плащ Росвита заметила красноречивую выпуклость ее живота.
Взгляд клирика почти мгновенно переметнулся на всадника, гарцующего рядом с принцессой.
Росвита невольно открыла рот. Было очевидно, что этот мужчина и есть отец еще не рожденного ребенка Сапиентии. Ей недвусмысленно давали это понять: слишком непринужденно вела себя пара, возглавлявшая процессию наследницы. Росвита была шокирована, хотя за длительное время своего пребывания при дворе короля она успела привыкнуть к скандалам.
Стоявший рядом с ней «орел», заметив ее удивление, пробурчал:
— Не совсем то, чего все ожидали.
Но Росвита уже поняла, что удивляться тут нечему. Скорбь, по-прежнему владевшая королем Генрихом, помешала ему лично заняться отправкой своей старшей законной дочери в это путешествие по стране. Он поручил это другому лицу — Джудит, маркграфине Ольсатии и Австры.
Иного результата и не могло быть.
Лиат засунула книгу в мешок, мысленно проклиная себя. Ну почему она все время попадает впросак, каждый раз выдает себя? Может быть, хватит притворяться тем, кем она не является, — простым, необразованным «орлом»? Почему бы не довериться этой женщине? Кажется, она заслуживает доверия. К тому же она сестра Айвара.
Однако Росвита слишком долго жила при дворе короля. Она не была такой простодушной и прямолинейной, как Айвар. Священница может быть вовлечена в неизвестные, опасные для Лиат интриги. Как монахиня, она вряд ли с симпатией отнесется к сказкам о дэймонах, к тому, что Лиат владеет основами еретической математики.
Не знаю и никогда не узнаю. Никогда я не смогу понять, кому можно довериться. Вот почему Па говорил мне: «Никому не доверяй».
Конюшня задрожала от очередного оглушительного удара грома. Лиат подскочила от неожиданности, ругая себя за вечный страх. Если бы Ханна была с ней. Но Ханны не будет еще долго. К тому же вместе с Ханной вернется Вулфер со своими проклятыми вопросами.
Росвита больше заслуживает доверия, чем Вулфер, который, правда, нравился
Стоп. Она не собирается думать о Хью. Хью казался достойным доверия. Красавчик Хью. Она поднесла руку к щеке, вспоминая боль от его удара.
— Ты свободна от Хью, — прошептала она.
Снова громовые раскаты, много раз подряд. Ее охватил ужас. Страх казался ей живым существом, дэймоном, вонзившим в нее когти, пившим ее кровь, уничтожавшим ее душу. По крыше барабанил ливень.
Двери конюшни резко распахнулись, внутрь ввалились слуги, ведя за собой лошадей. Они возбужденно и громко говорили, перебивая друг друга. Лиат вернулась к стойлу, где лежали вещи ее и Хатуи. Притаившись в тени, она прислушалась. Сапиентия, после битвы при Касселе отосланная в самостоятельную поездку по стране, вернулась ко двору короля беременной. Ее ребенок, если он благополучно появится на свет, подтвердит ее право наследницы престола.
Следом за Сапиентией вернулись охотники, успев до того, как разгулялась непогода. В конюшне сразу стало тесно. Лиат подхватила тощие пожитки Хатуи и свои и отправилась на сеновал, затерявшись среди множества слуг.
Увы, не навсегда.
Насквозь промокшая Хатуи поднялась по стремянке. Она отжала плащ. Ее мокрые волосы прилипли ко лбу и к шее.
— Ты уже вернулась! — воскликнула она удивленно.
— Ну да.
— Ты должна была дожидаться прибытия короля, — рассердилась Хатуи. На мгновение отвлекшись суматохой внизу, она затем добавила: — Я слышала, что вернулась принцесса Сапиентия, но не видела ее.
— Я тоже ее еще не видела. Она приехала сразу же после меня.
— Они прибыли по западной дороге. — Хатуи собрала вещи. — Я отправляюсь в Кведлинхейм сообщить новость королеве Матильде и матери Схоластике. А ты немедленно отправляйся к королю. Сейчас же!
Лиат послушно кивнула. Она засунула свои вещи в дальний угол и прикрыла сверху одеялом. Хатуи собрала свои вещи и, кивнув девушке, спустилась вниз. Лиат последовала за ней.
Снаружи лило как из ведра. Хатуи получила свежую, уже оседланную лошадь, а Лиат направилась к боковой двери. Выйдя наружу, она задержалась под карнизом, с которого низвергались потоки воды, превращая двор в грязную лужу. Хатуи вышла через главную дверь, вскочила в седло и устремилась к воротам. Лиат смерила взглядом расстояние от конюшни до недавно побеленной стены большого зала, где жили важные посетители и обитатели охотничьего заповедника. Стена ничуть не изменилась с тех пор, как она с час назад приехала сюда, надеясь найти здесь покой. Ее охватил ужас. Колени предательски задрожали.
Она не должна поддаваться этому страху. Лиат дотронулась до рукояти меча, своего «доброго друга», повела плечом, ощутив успокаивающую тяжесть лука, «Искателя Сердец», и полного стрел колчана.
Девушка оторвалась от стены конюшни и со всех ног побежала в сторону центрального здания. Она домчалась туда, почти не промокнув, стоявший на страже у дверей «лев» поощрительно улыбнулся и распахнул перед ней дверь. Внутри было тепло. Она вошла.
Обстановка полностью изменилась. Тихих трудолюбивых клириков сменила громкая, мокрая, смеющаяся толпа придворных. Зал казался тесным, в воздухе стоял тяжелый запах сырой шерсти и пота. Лиат направилась в дальний угол зала, где перед камином располагалось кресло короля. С каждым шагом страх все глубже проникал в нее, изматывая душу, бороздил улицы ее «города памяти», подбираясь к запечатанной башне.