Собачий рай
Шрифт:
Широкая дорожка, ведшая к дому, была выложена тротуарной серой плиткой, слева и справа от нее зеленели аккуратно подстриженные кусты, за ними возвышались сосны. На участке никакого движения не наблюдалось, значит, сотрудники СК уже вошли в дом.
Стоять и пялиться на пустой участок не имело смысла, и Варвара Сергеевна, хоть и была преисполнена тревожного любопытства, потянула мальчика за руку:
– Пошли.
Навстречу им спешила женщина – низенькая, коренастая, с небрежным каре наспех причесанных светлых волос, в дешевом спортивном костюме.
– Что там такое опять? – подскочив к Самоваровой,
– Не знаю. Вероятно, что-то случилось, – пожала плечами Варвара Сергеевна.
– Я через дом отсюда живу, – доложила женщина и громко вздохнула: – Уж как не повезло с соседями!
– С какими именно? – уточнила Варвара Сергеевна.
Женщина нарочито удивленно выпучила глаза:
– С какими?! Вы что, не знаете, с какими? С генералом этим! – Обернувшись, она ткнула пальцем с коротко остриженным, без лака, ногтем в каменный, двухэтажный, приличный по здешним меркам дом за забором.
– Это же дом Полякова? – поймав в себе вчерашнее ощущение, подсасывающее невероятной тревогой, догадалась Самоварова.
– Ну конечно! Мента этого отставного дом. А вы как будто не знаете.
– А что я должна про него знать? – пытаясь копировать интонацию ее голоса, в которой была доля агрессии, часто присущая при первом контакте простым русским людям, спросила Варвара Сергеевна. – Неужто он коррупционер?
– Ой, ну вы смешная! – нервно хохотнула женщина. – Сериалы, наверное, любите? Так там все они, эти, – женщина хлопнула ладошкой по плечу, – коррупционеры. А в жизни-то все еще страшнее…
Самоварова, уже понимая, что эта нервная женщина сама выдаст ей необходимые сведения, неопределенно кивнула.
– Что, и о Марте не слышали? – с нескрываемым любопытством разглядывала ее соседка.
– Нет, мы только вчера приехали, – покосилась Варвара Сергеевна на продолжавшего внимательно изучать машину следственного комитета Жору. – У нас летний домик, мы здесь не живем.
– Понятно… Я тоже не круглый год, но дом-то бросать нельзя. Ой, уж таких соседей бог послал! Ладно… о покойных или хорошо, или никак. Марта-то как умерла в мае, так, прости господи, хоть тихо у них стало… Только этот черт, как призрак, стал бродить по дороге. А вы, кстати, из какого сами дома?
– Тридцать первый. Это дальше, к лесу.
– Тогда поня-атно… Говорю, вам повезло, – разочарованно протянула женщина, но тут же, собравшись с новыми силами, зачастила: – Повезло, что так далеко от них забрались! Взрослые люди, пора бы внуков нянчить, а у них угар был, как у подростков. Родителей ваших дача или сами покупали? – перескакивая с темы на тему, без стеснения любопытствовала соседка.
– Родителей мужа. И что же они такого угарного делали?
– Веселились и зимой и летом! Гости, музыка, крики.
– Разве это преступление? – сдержанно улыбнулась Варвара Сергеевна. – Хорошо, когда люди не теряют с возрастом жизнелюбие.
– Хорошо, когда люди уважают соседей, – с некоторой неприязнью поглядела на нее женщина. – Ребенок у меня с особенностями, – призналась она и, обернувшись, вперилась взглядом в широкую дорогу за спиной. – Дочка, двадцать пять лет. Колясочница. Врачи говорили, с нашим диагнозом столько не живут, а мы вот все живем под небом голубым. Марта, кстати, хорошо эту песню
3
Из песни «Город золотой» (ст. Анри Волохонского, муз. Владимира Вавилова). Широкую популярность песня получила в исполнении Бориса Гребенщикова. В оригинальном тексте первая строка звучит так: Над небом голубым есть город золотой.
Не успела Самоварова придумать, как вежливо закруглить неожиданно ставший тяжким разговор, как калитка распахнулась и оттуда быстрым шагом вышел немолодой невысокий полицейский с грушевидной, нетипичной для мужчин фигурой – тяжелым задом и узкими плечами. Окинув взглядом стоявших, он, глядя на Варвару Сергеевну, обратился с вопросом:
– Здесь проживаете?
– Да, – чуя недоброе – как же хорошо ей был знаком этот до крайности напряженный и вместе с тем беспристрастный, словно замороженный взгляд, – подтвердила Самоварова. – В этом поселке.
– Понятыми будете? Документы при себе?
– Могу, – не раздумывая, кивнула Варвара Сергеевна и, опомнившись, добавила: – Но… только вот я с ребенком.
– А вы? – полицейский перевел взгляд на соседку.
– Я?! – испугалась та. – У меня суп на плите варится! У меня инвалид один в доме.
– Хорошо, – быстро соображая, перебил соседку полицейский. – Раз вы готовы, оставьте мальчика на время своей подруге, – приказал он. – И оставайтесь здесь. Найду второго – сразу пройдем на место происшествия.
– Происшествия?! Я… я тоже готова! – моментально засуетилась женщина.
Что поделать, уж так устроены люди, что любопытство в них зачастую перевешивает все остальное.
– Давайте отведем вашего мальчика ко мне, я как раз суп выключу, возьму паспорт, и вместе вернемся! – подойдя вплотную к Самоваровой, заверещала, дыша на нее зубной пастой, соседка, а затем, обращаясь уже к полицейскому, пояснила: – Я буквально в соседнем доме живу, то есть через дом, нам всего пять минут, я только суп выключу, возьму паспорт и дочь предупрежу.
– Вы уверены? – Полицейский поглядел на женщину с недоверием. – Дело-то добровольное, к тому же такое… – сглотнул он и, достав из кармана круглую баночку, бросил в рот черный комочек «снюса».
Жора пойти к соседке согласился, вероятно, новое слово – «колясочница» – вызвало у него интерес.
Соседка с дочерью жила в небольшом деревянном домике, перед которым раскинулся маленький ухоженный палисадник.
«Колясочница» серьезно удивила.
Если бы соседка заранее не сказала, что у нее взрослая дочь, сидящее в инвалидном кресле худосочное создание в белой майке и коротких спортивных трусах можно было бы принять за фриковатого пацана – выкрашенные в марганцовочный цвет пакли волос нависали надо лбом, затылок до половины головы был выбрит, а из ушей торчали гроздья металлических сережек.