Собачья радость
Шрифт:
– А ну марш одеваться и это… накрывай стол к завтраку.
Девушка звонко засмеялась и скрылась в боковом проходе. Профессор обалдело постоял немного, ещё раз вспоминая стройную фигуру девушки.
– Тьфу ты, чертовка! – выругался профессор, обнаружив в руках сорочку, – Куда теперь ее девать?
На разрисованных райскими цветами тарелках с золотой широкой каймой лежала тонкими ломтиками нарезанная семга, маринованные угри, черная и красная икра, прочая деликатесная снедь. Меж тарелками несколько тоненьких рюмочек и три хрустальных графинчика
– Иван Арнольдович, умоляю вас, оставьте икру в покое. Икра перед ростбифом – дурной тон. Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе – большинство людей есть вовсе не умеют. Нужно не только знать что есть, но и когда и как. Представьте себе, я встречал людей, которые не знают, как правильно надо есть омаров (Филипп Филиппович многозначительно потряс вилкой). И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своем пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о работе, политике и медицине.
– Альбинка прислала прайс на линию по очистке, – ни с того ни с сего, произнес Иван Арнольдович.
– Ну те-с, ну те-с! Интересно!
– Да ничего интересного, я бы сказал, что всё очень плохо. Цена – фантастическая, срок поставки – три месяца. Монтаж – специалистами фирмы, оплачивается отдельно.
– Да, обидно. Значит, ничего не выйдет?
– Ну почему не выйдет? Я нашел прямо в Москве представительство английской фирмы. Оборудование уже на складе. Патентованная линия – пять степеней очистки, плюс антибактериальная. Медицинские сертификаты, английский и наш. Цена – втрое ниже Альбинкиной. Предоплата – пятьдесят процентов. После предоплаты – монтаж специалистами фирмы – неделя, входит в стоимость.
– Что-то гладко всё получается. Не нравится мне это! Ты это оборудование видел?
– Можно съездить!
– Вот-вот, съезди! Проверь всё, лично! И возьми с собой юриста – без его подписи ничего оплачивать не буду.
– Вы слишком мрачно смотрите на вещи, Филипп Филиппович!
Кабинет профессора. За массивным письменным столом в шикарном кожаном кресле восседает Филипп Филиппович. Взгляд – мрачнее черной тучи. Одна рука сжимает дужку очков, другая барабанит пальцами по крышке стола.
– Вызывали, Филипп Филиппович?
– Вызывал, Иван Арнольдович! Вызывал! Что это такое? – профессор ткнул очками в бумаги, лежащие у него на столе.
– Контракт?!
– Что здесь написано? – профессор развернул бумагу и ткнул очками в лист.
– Ах, это?! Урсин Джус – волшебник такой был, ну, название линии.
– Урфин Джус такой же «волшебник», как вы «доктор»! Тут же ясным английским языком написано «Ursine Juice» – «Медвежий сок». Вы
– Пять степеней очистки…
– Засуньте их себе в… Деньги выброшены на ветер!
Наступила пауза. Иван Арнольдович молчит, Филипп Филиппович барабанит костяшками пальцев по столу.
– Вызываю юриста, – снова взорвался профессор, – Спрашиваю, вы зачем подписали, зачем нам линия по очистке соков. А он мне, нагло так, – а я почем знаю, зачем вам с Иваном Арнольдовичем линия по очистке соков. Мое дело юридическая сторона. Фирму, мол, я проверил – солидная фирма. Линия высококачественная, рекламаций нет.
– Спрашиваю юриста, – можем ли отказаться? Что вы, что вы, говорит! Фирма, мол, солидная – засудят, себе дороже. Линия смонтирована, все бумаги подписаны. Уволить бы гада, да не за что.
– Ну, вот же, линия высококачественная …
– Все Альбина, папа, ну возьми зятя на работу. Кем, санитаром? Нет, санитаром ее не устраивает. Ну купили мы корочки. Кто вы там у нас – доктор нетрадиционной изотерической медицины? Можете вправлять чакру и прочищать карму? Такое умное лицо, а дурак дураком. И где только Альбина тебя нашла?
– В морге, Папа. Я там санитаром работал, а она практику проходила. Любовь зла…
– Вот-вот, полюбишь и козла! – в сердцах выпалил Филипп Филиппович.
Снова пауза.
– «Папа»! – с издевкой передразнил профессор. И уже тише, – Делать-то, что будем?
– Может быть, линия на что сгодится?
– Например?
– Я в Интернете нашел предложение – красная ртуть, не очищенная, недорого.
– О-о-о-о-о! – застонал профессор, – Я же говорил, забудь – красная ртуть это лохотрон!
– Можно, например, гнать настойку боярышника.
– Да, пожалуй, это можно, – задумавшись, сказал профессор, – Только вот все бумаги надо выправить, ну там, лицензию и прочее.
– А может, пока оформляем бумаги, всё же попытаться сделать вытяжку стволовых клеток?
– Пойми же, Ваня, с таким же успехом, вместо этой линии, для ловли стволовых клеток, можно воспользоваться ситом или дуршлагом.
– Но попробовать-то можно?
– Попробуйте, Иван Арнольдович, попробуйте! Только вот что: зверюшек не мучить. Ну там, мышек, собачек – вколите сразу себе! Мы с Альбиной, конечно, погорюем, поплачем – погибло мировое светило, доктор Борменталь, добровольно пал жертвой науки! А какой я вам памятник отгрохаю, м-м-м – братки обзавидуются!
– Мышки, собачки, – задумчиво бормотал доктор, не слушая профессора, – А как колют-то, вытяжку – внутримышечно или внутривенно?
– Колите прямо в мозжечок, Иван Арнольдович! Чтобы наверняка!
3
Спальня доктора. Иван Арнольдович лежит на кровати, наполовину укрытый тонким одеялом, так что виден только его красивый мощный торс. Руки заброшены за голову, глаза полуприкрыты. Рядом, на кровати, сложив ноги по-турецки, сидит Елена. На ней короткий свободный топик красного шелка, который едва прикрывает соски груди и широкие, как юбочка, красные трусики. В одной руке Елена держит пепельницу, в другой – длинную тонкую дымящуюся сигарету. Волосы стянуты в два хвоста двумя бантами, как у школьницы.