Собиратель чемоданов

Ляшенко Ольга Валентиновна

Этот королларий помещен здесь на тот случай, если у кого-то возникнет соблазн проводить неуместные аналогии между упомянутыми здесь предметами и внешними покровами головы чемоданного жителя.

В отличие от всех упомянутых головных уборов, логос покрывает всю голову целиком, наподобие плотно облегающего чехла, не пропускающего даже воздух. Более того, чтобы вредные для инструментов вещества не могли проникнуть снизу, каждый логос снабжен шнурком, продергивающимся по самому краю и туго затягивающимся на шее.

Разве теперь не очевидно, что, если бы кому-то и пришло в голову изготовить такой головной убор, то вряд ли среди нас нашлись бы модники, которые согласились бы носить его сколько-нибудь продолжительное время!

Таким образом, не может быть сомнений в том, что логос никак нельзя считать головным убором.

И по виду он совсем не похож на головной убор. С изнанки колпачок выглядит как обыкновенный кожаный мешочек. Если же вывернуть его на лицевую сторону, то можно увидеть, что на передней его части расположено лицо, а по бокам — два уха. Остальная

часть его поверхности в большинстве случаев бывает покрыта волосами, у мужчин обычно коротко остриженными, а у женщин, как правило, подлиннее и уложенными согласно моде. Благодаря этому логос, будучи надетым на голову чемоданного жителя, обеспечивает ему полное сходство с представителем человеческой расы, [63] если не принимать в расчет значительную разницу в росте и наличие бантика под подбородком.

63

Крайне некорректное выражение, некритически заимствованное из лексикона неогуманистов. – сост.

Лица у чемоданных жителей, как правило, энергичные, приветливые и легко различимые, вопреки расхожему [64] мнению, что в чемоданах все на одно лицо.

Что же касается собственно головных уборов, то никому не возбраняется надевать их поверх логоса, что многие нередко и делают, но исключительно из соображений моды, поскольку климат в чемоданах, как правило, мягкий, и смена времен года практически не ощущается. [65]

Из того самоочевидного факта, что все части лица чемоданного жителя находятся на внешней стороне логоса, а не непосредственно на голове, следует вывод о исключительной роли этих «колпачков» для всей культуры внутри чемоданов, как материальной, так и духовной. С одной строны, не вызывает сомнений, что невероятно высокая производительность труда чемоданных жителей обусловлена во многом (если не только!) тем обстоятельством, что во время работы они физически не способны ни есть, ни пить, ни курить, ни рассказывать анекдоты, ни слушать радио, ни глазеть по сторонам, благодаря чему достигается высочайшая степень концентрации на выполняемых действиях. С другой стороны, все излюбленные формы их культурного досуга, на основе которых формируются соответствующие виды искусства, как-то: судебное красноречие, игра на духовых инструментах, хоровое пение, кулинарно-кондитерское и парикмахерское искусства, портретная живопись, искусство макияжа и др. — самим фактом своего существования обязаны логосам, поскольку предполагают их прямое использование. Перечисленные виды искусства в чемоданах, как правило, достигают наивысшего расцвета во все времена.

64

А лучше сказать — злонамеренно распространяемому. – сост.

65

Это верно. — сост.

Сомнительно, чтобы какой-нибудь головной убор, равно как и часть одежды, пусть даже самая необходимая, были способна в такой степени направлять развитие цивилизации, определять ее облик и служить ее центральным элементом, будь то оселком, ядром, клеточкой, кирпичиком, краеугольным камнем, солью, перцем, или хотя бы уж горчичным зерном. [66]

Приведенных аргументов, думается, вполне достаточно для опровержения одинаково ошибочных мнений о том, что логос чемоданного жителя является частью его одежды или головным убором.

66

Это не остроумно. — сост.

Противоположное этим двум, но не менее превратное мнение состоит в том, что логос — это не часть одежды и не головной убор, а часть тела чемоданного жителя.

Если сторонники первых двух мнений абсолютизируют трудовую активность чемоданных жителей и те особенности их физической конституции, которые отличают их от нас, изображая обитателя чемоданов в виде какого-то индустриального монстра или биоробота, то вторые видят в нем просто живую куклу, единственная особенность которой состоит лишь в том, что голова у нее, непонятно только зачем, набита всякими железками. Это в буквальном смысле досужее мнение, поскольку в основе его лежат наблюдения исключительно за досугом в чемоданах. Будучи совершенно ненаучным, оно, в сущности, и не заслуживает научной критики.

Аппендикс 4

Достаточно указать на то, что это мнение противоречит не только очевидным фактам, но и действующим юридическим нормам, в соответствии с которыми колпачок разрешается носить только на голове, а отнюдь не на теле. Это положение существовало не всегда, а сложилось в результате принятых на конституционном уровне изменений, известных в истории внутреннего права как «поправки Упендры». Важность этих поправок состоит не столько даже в их содержании, [67]

сколько в том, что именно с них началось активное развитие всей нормативной системы, которая до этого практически не пересматривалась. Одна из «поправок Упендры» гласит, что ношение колпачка на той части тела, которая не предназначена для этого природой, впредь должно квалифицироваться законодателем как преступление против личности и основ конституционного строя, а появление в таком виде в здании суда — как злостное неуважение к последнему. [68]

67

Глубочайшее заблуждение! Именно благодаря своему революционному содержанию эти поправки сыграли столь важную роль в развитии внутреннего права. Впрочем, по степени революционности они, безусловно, неравнозначны. – сост.

68

Соответствующий закон так и не был принят, поэтому судебная практика пошла по пути непосредственного применения конституционной нормы в соответствии с ч.1 ст.15, согласно которой Конституция имеет высшую юридическую силу и прямое действие. Обычно суд не применяет данную норму к лицам, у которых отсутствует голова, если только лишение головы не произошло а) по решению суда; б) вследствие несчастного случая, причиной которого послужила собственная небрежность или халатность данного лица. Надо заметить, что данная поправка — наименее существенная из поправок Упендры, среди которых самой важной является поправка к ч.3 ст. 4 Конституции. – сост.

Аппендикс 5

В то же время надевать колпачок на любые выпуклые предметы, не являющиеся частями тела, закон не запрещает. В чемоданах существует добрая традиция всевозможных розыгрышей и шуток, основанных на том, что колпачок натягивают на какой-нибудь неодушевленный предмет и оставляют в самом неожиданном месте, например, у себя дома, перед приходом гостей (хозяева при этом прячутся). Юмор состоит в том, что лицо в этом случае ведет себя совершенно как живое: оно может плакать и смеяться, шутить и подмигивать, имитировать голоса других людей, а также птиц и животных, отвечать по телефону, читать стихи, разучивать песни, загадывать и отгадывать загадки, решать кроссворды, плеваться и даже курить.

С таким же успехом, если самому идти некогда, лицо можно послать вместо себя на день рождения, в цирк, на елку и даже, за некоторыми исключениями, в суд. [69]

После всего сказанного ни у кого не должно остаться сомнений в том, что логос не является ни частью одежды, ни частью тела чемоданного жителя. Единственно верная точка зрения состоит в том, чтобы считать его частью головы, или Логоса (с большой буквы), как и было сказано в самом начале.

69

Такая возможность исключена только для обвиняемого и членов суда в уголовном процессе. Члены адвокатской коллегии обычно также придерживаются этого правила, из солидарности с подзащитным, диктуемой профессиональной этикой. Для всех остальных участников процесса, в том числе свидетелей, достаточно личного присутствия (каковое может выражаться в присылке своего логоса). На гражданский процесс указанное ограничение не распространяется.

Так устроена голова чемоданного жителя. Во всем остальном его организм принципиально не отличается от нашего.

Книга IV. (1-я Чемоданов)

1. Щедро одарив чемоданных жителей средствами труда, благосклонная природа не обделила их и талантами. Чтобы составить жизнеописания всех выдающихся чемоданных жителей, понадобились бы сотни томов. Но, как известно, не всякий талант достоин того, чтобы служить образцом для подражания. Например, Плутарх полагает, что умно сказал Антисфен, услышав об одном афинском жителе, что он хороший флейтист: «А человек он скверный; иначе не был бы он таким хорошим флейтистом». [70] Поэтому, приступая к составлению жизнеописаний, надо сто раз подумать, прежде чем остановить свой выбор на той или иной персоне, неоднократно задавая себе вопрос: а заслуживает ли она, при всех ее несомненных достоинствах, того, чтобы ее дела и мнения делать предметом обсуждения вне чемоданов? Только после этого можно приступать к писанию биографий.

70

Об этом можно прочесть в биографии Перикла. – сост.

Эта книга содержит биографии Упендры и Чемодасы, двух выдающихся чемоданных жителей, не схожих ни в одной из своих добродетелей, но при том бывших чрезвычайно полезными своему отечеству, причем даже не столько кротостью и справедливостью (а эти качества выше всех прочих ценятся в Чемоданах), сколько прежде всего способностью переносить ошибочные суждения народа и товарищей по положению с такой же легкостью, как и свои собственнные. А о том, достигли ли мы нужной цели, можно будет судить по завершении нашего сочинения.