Собирай и властвуй

Андреев Андрей Анатольевич

– Помогите!
– на поле боя появляется девочка лет шести, размахивает ручонками, все уцелевшие зомби поворачиваются к ней, как по команде.

"Уже не спасти, - думает Рагнар, - слишком далеко от нас, слишком близко от них..." У одного из щитоносцев другое мнение, а именно у Ибикуса - покидает строй.

– Не смей!
– Ратна едва не бросается следом, но её удерживают.

Ибикуса не узнать: щит складывает на бегу, стремителен, как если бы наложили ускорение. Тот ли это Ибикус, который в своих ногах же путался? Девочка устремляется к нему, протягивает

в надежде руки, а к ней протягиваются сразу три щупальца, и обвивают, и рвут на части. Ибикус врывается в толпу зомби, словно безумный, бьёт щитом и бьёт льдом.

– Зомби против зомби, - качает головой Джагатай, - ирония...

Спустя миг твари со щупальцами сбивают горе-щитоносца с ног, накрывают телами, и десяток Сандака становится неполным.

[Кристалл памяти]

Из беседы со старостой Торкелем о знаке некромантов, прямая запись.

– А тут всё просто, ядрёна каракатица, сон - оно ведь тоже смерть, пусть и маленькая. Вот и гляди: прикрытый наполовину глаз - полусон, как бы дрёма, а у некромантов означает полусмерть. То бишь посерединке они, аккурат между жизнью и смертью.

[3]

"Если судить по Вирму, - думал Рагнар, - города некромантов мало чем отличаются от них самих - такие же молчаливые и угрюмые". Сложенные из серого и чёрного камня дома соседствовали с различного рода магическими сооружениями - менгирами, пирамидами, башнями, похожими на торчащие из земли кости. Причём не просто соседствовали, а соединялись посредством всевозможных переходов, из-за чего было сложно понять, где кончается одно и начинается другое. "Мамонту" отвели место в одном из ангаров воздушного порта, десяток расположился там же, в одной из зомби-казарм. Зомби встречались едва ли не чаще, чем живые люди, но привыкнуть к ним у Рагнара не получалось, во многом из-за бойни у гати, что так и сидела костяной иглой в памяти...

Ратна вырывается, отбрасывает щит, даже не мчится - летит к Ибикусу истинной гарпией. Зоркий же Озрик замечает две серых тени - плывут к месту схватки с не меньшей быстротой. Зомби их чувствуют, куча вмиг рассыпается, поднимается жуткий вой.

– Не могу, не могу это слушать...
– стонет Малыш, - меня сейчас вывернет...

И правда, выворачивает, и не его одного. Тени тем временем преобразуются в две фигуры в чёрных плащах с широкими капюшонами, с посохами в руках. У Озрика получается разглядеть навершия - это миниатюрные черепа, да и посохи на самом деле не посохи, а кости вроде берцовой.

– Некроманты, - цедит сквозь зубы Сандак, - явились...

"И что имеем теперь?
– думал Рагнар, провожая взглядом чёрные тела дирижаблей.
– Казалось, нет ничего прочнее нашей цепи, а вот же, в двух местах разорвалась..." Лишившись Ибикуса, они лишились и Ратны. Об увольнении попросила по веской причине - беременность, господин боевой маг не упустил случая разобрать, как он это называл, умеренно-публично, в кругу десятка. Уж конечно, ему бы не составило труда плод вытравить, заглушку - восстановить, но предпочёл избавиться от дефектной, как он выразился, детали.

Некроманты выкрикивают заклинания, с костяных

посохов срываются зелёные лучи, зомби плавятся, расползаются на глазах. Всё это наводит на мысли - чёрные, как плащи эфирных магов. "Скорее всего зомби сбежали из какого-нибудь загона, а некроманты за ними гнались, - думает Рагнар, - но что, если нападение подстроено? Скажем, возникла потребность испытать новый вид нежити, и вот, испытали. Способ, конечно, странный, но есть ли у некромантов другие?"

– Не прикасайтесь к нему, - Ратна падает на колени перед изломанным телом Ибикуса, - не прикасайтесь!..

То ли некромантам это кричит, то ли подошедшим сослуживцам. Она как стена между ними, лишь из-за неё, кажется, щитоносцы и не бросаются на эфирных магов. Некроманты поднимают капюшоны, открывают бледные лица; похожи как братья, а может, братья и есть. Одного отличают густые сросшиеся брови, другого - искусственный правый глаз, выточенный из изумруда.

– Астур, - представляется первый.

– Хакан, - представляется второй.

– Произошло недоразумение, - говорит первый. Как в лице его ни кровинки, так и в голосе ни капли эмоций.

– Нам очень жаль, - добавляет второй. Стоит ли говорить, что голос его точно такой же?

Дальнейший путь до Вирма прошёл без малейшего происшествия, как если бы Хакан и Астур накрыли гуляй-посёлок защитным магическим куполом. Посельчане относились к эфирным волшебникам с благоговением, едва ли не как к полубогам, у щитоносцев отношение было, мягко говоря, иным. Никто тогда и предположить не мог, что это - новые члены десятка.

Оберон подобен грозовой туче, с жезла, того и гляди, сорвётся молния.

– Буду краток, господа щитоносцы, из всех мыслимых и немыслимых сроков мы выбились. Десяток нуждается в пополнении, но ждать его было бы равносильно дезертирству. Категорическая ситуация требует категорического же решения и оно принято: на правах срочных рекрутов в состав нашей боевой единицы войдут господа некроманты Хакан и Астур, прошу любить и жаловать.

Почему Оберон удовлетворил просьбу Ратны об увольнении, догадаться было легко, стоило лишь заглянуть ей в глаза - пустые после смерти Ибикуса, холодные. По пути до Вирма она мало чем отличалась от зомби - молчаливая, ко всему безучастная, взгляд в одну точку. Расшевелить, конечно же, пробовали, как не пробовать, да только напрасно всё. Рагнару же при виде Ратны вспоминалась Кука, её глаза, прежде чем разорвал холод.

– Прости, - сказал он былой сослуживице, когда Тансал забирал к себе, в гуляй-посёлок.

Прощения просил как бы за двоих сразу: и у самой Ратны, и у Куки, та же за двоих промолчала.

[Кристалл памяти]

Воздушный транспорт в Маналите под строгим запретом - так пожелали драконы. В Лиге почти то же самое, за одним исключением - разрешены дирижабли. Уже давно не секрет, что изготавливают их некроманты из тел ржавых драконов, то есть смертельно больных, снимают после гибели чешую. Потому отношение у меня к дирижаблям двойственное: красиво, очень красиво, но как быть с тем, что красота эта - мёртвая?