Собирай и властвуй

Андреев Андрей Анатольевич

Из дрёмы Регану выхватывает всё то же - резкая боль в запястьях, а там уже подхватывают воздушные нити, тянут к открывающейся диафрагме. Нити же помогают выбраться из шара, складываются невидимыми ступенями. Приехали, вернее сказать, прикатились...

Физическое тело Куба образовано тремя станциями - Гнездо-1, Гнездо-2, Гнездо-3. Оно начало перестраиваться, как только ключи Реганы, Самшита и Аристарха достигли ядра Жемчужины - так нужно, без перестройки не возможно полноценная работа. Сейчас Регана там, где когда-то был нижний, рабочий ярус Гнезда-3, но теперь разделения на ярусы нет. Шкафы её личного великого книгохранилища расположены выше, прикреплены к стенам, ещё выше, под самым сводом, фестон медузосветов, вспыхивающий

то оранжевым, то жёлтым, то синим. Медузосветы тянутся по всему помещению, будто лианы, перекидываются от стены к стене, от узла к узлу. По паутине этой вверх и вниз следуют похожие на муравьёв разумные машины, рождены слиянием элария и ноонита. Внизу же ни алхимической лаборатории, ни эфирной, вместо неуничтожимой капсулы отлитый из истинного маналита саркофаг. При приближении Реганы он открывается, мефритовые вставки льют мягкий зелёный свет. Несколько "муравьёв", соединившись, превращаются в крылатку, та подлетает, звучит ровный голос Сарагона:

– Мы для того, чтобы помочь. Ничего не бойся. Освободись от одежды, освободись от любой вещи физического плана, затем мы укажем, как правильно занять место в саркофаге.

И снова:

– Мы для того, чтобы помочь. Ничего не бойся. Освободись от одежды, освободись от любой вещи физического плана, затем мы укажем, как правильно занять место в саркофаге...

– Да-да, чтобы помочь, - отзывается Регана.
– А если вдруг передумаю, то и заставить...

Но она не из тех, кто меняет решение в последний момент - раздевается, ложится, следуя указаниям, на своеобразное маналитовое ложе. Внутренняя поверхность саркофага гладкая и тёплая, никаких неприятных ощущений. Они следуют, когда саркофаг закрывается и к нему что-то прикрепляется со щелчком. Внутрь проникают гибкие побеги, проникает свет - следовательно, медузосветы. Один из них обвивает лодыжки, два других - запястья, третий вонзает шип в вену на локте. Что-то льётся по сосудам Реганы, вместе с тем некая жидкость начинает заполнять саркофаг. По ледяному холоду, сковавшему тело, по сковавшей дыхание затхлости, она понимает, что это - мёртвая вода. Судорожно хватается за чары, но там, где была магическая сила, теперь зияет дыра, даже в транс не получается соскользнуть. Регана вырывается, глухо стонет, кричит, но крик быстро превращается в пузырьки, и приходит пустота...

[3]

Когда-то ментальный план представлялся Регане в виде яйца, теперь яйца нет. Можно сказать, она из него вылупилась. Теперь Регана и в Ментале, и сам Ментал - план, находящийся в стороне от Сопряжения и Элементала, план, находящийся между ними. Она созерцает, как течёт сила от высшего уровня мироздания, от плана Стихий, к трём уровням Сопряжения, как циркулирует там. Пропуская этот поток через себя, она словно бы снимает с него копию, собирает информацию до малейшей крупицы. В том и состоит главное предназначение Ментала, собирать информацию и хранить, побочным эффектом чего стало зарождение в своё время ментальных тел, зарождение разума.

Регана начинает чувствовать мысли, как продолжение тела, своего рода щупальца. Нужно их протянуть, приходит установка, нужно соединиться. И она тянется, она соединяется. Сначала с Самшитом, затем с Аристархом. По поводу соединения никаких эмоций, лишь констатация. Потому что людьми они быть перестали, теперь они модули. Модуль Аристарх отвечает за безопасность, модуль Самшит обеспечивает взаимодействие - как между модулями, так и с внешним миром, за модулем Регана управление и координация. На ментальном плане рождается новое тело, могучее тело Куба.

Регана начинает воспринимать планы мироздания в совокупности, как систему, на ходу придумывает обозначение - Цепь миров. Или же нет, не придумывает, а берёт из Ментала уже готовый узор? Она не знает, не до конца ещё разобралась в новых возможностях. Вместе с потоками энергий, бегущими от Элементала, Регана

проникает в Сущее, разливается от Великого Хребта до Великого Рифа. Воспринимается всё и сразу: гнойная язва Дыры, клинок Прямого пути, проложенный почти уже до самого Советграда, собиратели волшебных кораллов в лагунах Ундиниона. И ещё множество, великое множество образов - их как звёзд на ночном небе.

Регана пытается сделать поток тонким, сфокусировать луч, получается далеко не сразу, но получается. Остриё луча она ведёт к Закатному океану, шарит в поисках острова Ноос. Да, вот оно: вихри энергий беснуются близ искажения, вынувшего из обычных пространства и времени часть океана и остров. Ноос теперь парадокс: он и в Сущем, и вне его. Тем же путём предстоит следовать трём модулям Куба - находиться и в мире, и вне его. И они будут следовать, будут направлять, станут камертоном расы людей. Время Диссонанса кончилось - хватит, достаточно!
– пришло время Гармонии.

[

Симбиоз, исход

]

Эпилог

[1]

Скользящий шар проходит по тоннелю под Ивингой, устремляется дальше на запад. Разделение - процедура не менее сложная, чем соединение, непосредственная близость к Ране необходима. Как и базы слияния, базы сепарации растянуты по периметру Внутреннего кольца, к одной из них и направляется шар. Кратчайшим путём была бы телепортация, но в пределах Внутреннего кольца она недоступна. Потому шар, что скользит, и скользит, и скользит...

– Приближаемся к контрольно-пропускному пункту Внешнего кольца, - тянется астральная нить от внутреннего кокона Аваллаха к внешнему.

– Я знаю, - пробегает от внешнего кокона к внутреннему череда искр.

Шар останавливается на платформе у неприступных стен подземного бастиона, платформа крутит его во всех направлениях. Пропуск признан действительным, и движение теперь не вперёд, а вверх. Подняв на поверхность, платформа ставит на линию, линия тянется меж рядами боевых куполов, в два ствола на две стороны света. Вдалеке справа высится форт, над ним кружит огромный механический голем. Подлетает, планируя на широких крыльях, берёт шар в когти, несёт над твердью. Впрочем, твердь вскоре сменяется песком, песок, по мере продвижения к западной окраине мира, меняет цвет - с жёлтого на красный, с красного на чёрный. Дни полёта сменяются ночами, ночи - днями, пока голем не достигает укреплённой по всем направлениям базы Внутреннего кольца.

В самом же шаре на всём протяжении пути не утихает беседа, диалог одной половины двуликого с другой.

– А случалось так, что двуликий отказывался от процедуры разделения, когда приходило его время?
– протягивается от внешнего кокона к внутреннему яркая дуга.

– Конечно, - протягивается от внутреннего кокона к внешнему нить, подсвеченная сарказмом, - патологии в большинстве своём именно к этому и ведут.

– Брось, ты же понял, что я не патологии имею в виду.

– Да? Тогда ответ очевиден, и он отрицательный.

– Не знаю, на мой взгляд, ничего очевидного. Взять наш союз - разве не достаточно он уравновешен, чтобы просуществовать ещё долгие и долгие годы?

– Брось, ты же знаешь, в чём дело: если высшие тела не разделить своевременно, одно непременно поглотит другое, и девяносто девять из ста, что поглощённым окажется моё...

Время Аваллаха пришло, но перед тем, как отправиться за черту, проведённую Разделением, встретился с каждым, кому был в своё время опекуном. Лавовое тело его больше не имело особой частицы, точки бурления и клокотания, место её занял комок света, во многом подобный звезде. Былых опекаемых комочек этот завораживал, наглядно являя цель, к которой стремились. У некоторых нечто подобное уже имелось, только в виде зародыша, от соприкосновения со светом Аваллаха зародыши вспыхивали, и свет проникал в свет.