Соблазн и закуски
Шрифт:
Клэр жила в маленьком бунгало, и, оказавшись в гостиной, я первым делом обратил
80
LOVEINBOOKS
внимание на то, как там уютно. На журнальном столике и каминной полке горели свечи, а из кухни
шел аромат, от которого текли слюнки. Я прошелся по комнате, разглядывая фотографии, которыми
были заставлены практически все поверхности: ее детские фото, фото с отцом, фото с ее друзьями и
с Гэвином.
сын, у меня сжалось сердце. Она выглядела такой юной. Я снял фотографию с каминной полки,
чтобы получше разглядеть ее. Именно так – минус беременный живот – она выглядела, когда мы с
ней встретились. Мне стало грустно, и я разозлился – но ни в коем случае не на нее. Мы оба были
молодыми и глупыми, и оба в ту ночь отключили мозг. Я просто расстроился оттого, что столько
всего пропустил. Я не видел, как растет ее живот. Я упустил возможность положить на него ладонь и
почувствовать, как пинается наш малыш.
– А-а-а-ай! – завыл я, получив вдруг удар в голень.
Взглянув вниз, я увидел Гэвина. Ну вот, пожалуйста. Только я пожалел о пропущенных
пинках малыша… Думаю, моя голень запомнит это навечно.
– Я забыл твое имя. Можно, я буду звать тебя собачьей какашкой?
Не успел я сформулировать подходящий ответ на такой вопрос, как услышал за спиной
голос Клэр.
– Гэвин!
– Это не я! – поклялся он с паникой на лице.
– Ага, конечно, – невозмутимо сказала она. – Этого милого человека зовут Картер. И хватит
называть всех собачьими какашками.
Оглянувшись, я увидел, что она стоит в проеме двери, ведущей на кухню, и строго смотрит
на Гэвина.
– Не обижайся, – сказала она, переводя взгляд на меня. – На прошлой неделе он на любой
вопрос, о чем бы его не спросили, отвечал «глупые жирные коровы – глупые».
Обрадовавшись, что тема с собачьими какашками всплыла не потому, что он успел
возненавидеть меня, я рассмеялся, а Клэр подошла ко мне и взглянула на фото, которое я по-
прежнему не выпускал из рук.
– О боже, убери эту фотографию. У меня на ней такой вид, словно во мне выросла
гигантская опухоль. Опухоль, которая испинала мне всю вагину и из-за которой я писалась, когда
чихала, – простонала она, а потом спохватилась. – Я что, только что сообщила тебе, что писалась в
трусики?
– Типа того. Но не переживай. Я разошлю эту новость всего четырем контактам из своей
записной книжки, не больше.
Внезапно я осознал, что мы стоим друг перед другом настолько близко, что можем
поцеловаться,
– Ма-ам, можно я открою подарок прямо сейчас?
Наши рты замерли в дюйме друг от друга. Мы посмотрели вниз, и Клэр со вздохом отошла
от меня.
– Да, – ответила она. – Можешь открыть подарок прямо сейчас.
Он плюхнулся на пол прямо там, где стоял, и начал разрывать оберточную бумагу – да так,
что обрывки полетели во всех направлениях.
– Ты не обязан приносить ему подарки, – тихо сказала она мне.
Я пожал плечами.
– Да ерунда. Там ничего особенного.
– Мам, смотри! Тут есть и мелки, и фломики, и краски… вау, я теперь могу все
раскрашивать и рисовать картинки! – возбужденно воскликнул Гэвин, протягивая все
вышеперечисленное Клэр.
– Здорово, детка. Давай ты отнесешь их к мамочке в комнату, а позже мы вместе со всем
этим поиграем?
– Но мне хочется порисовать, – начал канючить Гэвин и нечаянно уронил коробку с мелками
на пол. – Дерьмо!
– Гэвин Аллен! – взревела Клэр.
Зная, что смех сейчас будет не к месту, я отвернулся и стал думать о мертвых щеночках и о
той сцене из «Поля его мечты», где Кевин Костнер играет в бейсбол со своим папой. Черт, на этом
моменте меня всегда пробирало до слез.
81
LOVEINBOOKS
– Еще одно плохое слово – и схлопочешь по заднице. Ты меня понял? А теперь поблагодари
Картера за подарок, иди в свою комнату и не выходи оттуда до ужина.
– Спасибо, Картер, – промямлил Гэвин и поплелся по коридору.
Как только он ушел, я начал смеяться, и Клэр стукнула меня по плечу.
– Извини. Просто он дико смешной.
Она закатила глаза и пошла на кухню, а я двинулся за ней следом.
– Ага, умереть со смеху. Поглядим, что ты скажешь, когда побываешь с ним на людях.
Например, в церкви. Когда станет так тихо, что будет слышно только журчание фонтанчика в
глубине церкви, а Гэвин во весь голос скажет: «Мамочка! Я слышу, как Иисус писает!» Вот тогда
тебе станет совсем не смешно.
Я взглянул на стойку позади нее, и у меня отвисла челюсть. На всех свободных
поверхностях было разложено печенье, шоколад и конфеты – всех существующих видов.
– Я что, попал на фабрику к Вилли Вонке?
Она со смехом сняла крышку со стоящей на плите огромной кастрюли и помешала ее
содержимое.
– Я решила на сегодняшний вечер сделать вас своими подопытными морскими свинками.