Соблазн в жемчугах
Шрифт:
Они обнялись и поцеловались. Поцелуй был особенный – нежный и искренний. Она наслаждалась его вкусом и чувствовала, как ветерок свободы уносит с собой остатки былых несчастий и обид.
Она положила голову ему на грудь. Оба молчали. Это был момент, который запомнится ей навсегда.
Они оставались
– Я думаю, что нам надо найти кого-то взамен Бертрама, – наконец сказала она.
– Да, вероятно.
– Я уверена, что почти всю работу может выполнять мистер Тревис. Заключать контракты и тому подобное.
– Но тогда у него не останется времени работать на станках. Он не сможет изготавливать наконечники для сверл.
Наступила пауза. К этой теме можно будет вернуться потом, решила она.
– Мне говорили, что некий молодой человек по имени Майкл Боуман может заменить в этом деле Тревиса, если мы решим доверить ему секрет, – сказал Хоксуэлл. – Возможно, он сможет выполнять некоторые обязанности Тревиса, а Тревис – обязанности Бертрама. Важные решения будем принимать мы.
– Такое решение вопроса возможно.
– И ты его одобряешь, я полагаю.
– Оно будет означать, что по крайней мере несколько раз в году придется приезжать в Олдбери, чтобы знать, как идут дела.
– Я не думаю, что это будет слишком обременительно.
Она прижала его к себе. Любовь так переполняла ее сердце, что оно начало болеть. Он снова возвращает ей дом. Она будет управлять наследством отца, как и было предусмотрено.
Она не знала, что любовь, укоренившись в сердце, может расти и расцветать, даже если тебе кажется, что она и так уже заполнила тебя целиком.
– Хоксуэлл, как ты думаешь, слуги уже разошлись по своим комнатам?
– Наверное.
– Хорошо бы они уже ушли, а то у меня на уме что-то неприличное.
– Ну-ка расскажи, – рассмеялся он.
– Дорогой, я провела много часов, вспоминая обо всех тех неприличных вещах, что мы делали. Я не могу себе представить, что могла бы позволить такое с каким-либо другим мужчиной. – Она встала на софе на колени, поцеловала его и дала волю своей фантазии.
Он задрал ей юбки, и она уселась к нему на колени.
– Именно так я себе это и представляла в одном сне, – сказала она, не отрывая от него взгляда. – Просто я слишком рано проснулась… до того как… – Она распахнула шаль и начала расстегивать пуговицы платья. – Разве не удобно, что это платье расстегивается спереди?
– Еще более удобно, что под ним у тебя ничего нет. Неудивительно, что я тебя люблю. Ты задумала это с той минуты, как проснулась.
– Я надеялась. – Она широко раздвинула полы лифа, так чтобы ее грудь предстала перед ним во всей красе. – Прикасайся ко мне так, как это было в моем сне, и говори, как ты меня любишь. А я буду признаваться в любви тебе. Мы будем признаваться в этом друг другу снова и снова, всегда.
– Я люблю тебя, Верити. Ты прекрасна.
Он повторял слова любви снова и снова. Он повторял их, лаская ее грудь и бедра, и между поцелуями, и как только вошел в нее. Вожделение начало свой волшебный путь к вершине свободы и безумия.
Она обхватила его за шею, а он двигался внутри ее.
– Какое это чудо, – бормотала она между стонами удовольствия. – Ты заполняешь меня всю целиком – мои чувства, мое сердце и тело.
И она знала, что так и должно быть.