Соблазн в жемчугах
Шрифт:
– У меня вызвало раздражение заявление Сидмута о том, что его подозрения подтвердились, – сказал Каслфорд. – Какое самомнение! Он не хотел признавать, что мы раскрыли заговор, который он проворонил.
На самом деле заговор раскрыла Верити. Если бы не ее настойчивость в деле пропажи Боумана и многих других, Клебери и иже с ним продолжали бы свое черное дело.
– Я верю, что Сидмут что-то подозревал. У него есть там свой человек. Я с ним знаком. Это не кто иной, как Олбрайтон.
–
– Да, живет, как порядочный сквайр, в Стаффордшире.
– Вот скучища. Он должен быть готов к тому, чтобы пустить себе пулю в лоб.
– Я тоже так думаю. Поэтому я и заподозрил, что он человек Сидмута. Но он не провокатор. Его роль мирового судьи делает это невозможным. Тогда что за этим стоит?
– Благодаря мне он больше не понадобится, – гордо заявил Каслфорд.
– Я вижу, что ты приписываешь заслугу себе одному.
– Так и должно быть. Это была моя идея – проверить плавучие тюрьмы, моя яхта совершила плавание, мой камердинер привел в порядок Боумана, на нем моя одежда, и это я заставил Томпсона заговорить.
Все это было правдой, особенно последнее. Хотя Хоксуэлл и не присутствовал при этом, но поверил.
– А что ты ему сказал? Или сделал?
– Что бы ни было, это сработало:
Хоксуэлл посмотрел на Каслфорда, но тот не моргнув выдержал взгляд.
– Полагаю, что лучше я, чем Олбрайтон.
Карета свернула. Хоксуэлл узнал дорогу, ведущую к «Редчайшим цветам». Его сердце дрогнуло, но он постарался взять себя в руки.
– Что это за место? – спросил Каслфорд, когда все три кареты остановились. Он высунул голову в окно и стал разглядывать дом и сад перед ним.
– Здесь живут подруги моей жены, – пояснил Хоксуэлл, собираясь открыть дверцу кареты. – С ними знакома и леди Себастьян.
– И все они такие же прелестные, как твоя жена?
Хоксуэлл подождал открывать дверцу.
– И не вздумай. Я уверен, что говорю и за Саммерхейза. Эти женщины как сестры по отношению друг к другу, и нам с Себастьяном придется расплачиваться за твое плохое поведение.
– Черт возьми, я просто спросил, хорошенькие ли они.
– Спи дальше.
Он вышел из кареты. Саммерхейз и Одрианна уже стояли у дверей.
– Господи, ну и зрелище, – сказала Одрианна, оглядев три их кареты. – Верити в своей комнате, Хоксуэлл, остальные – в оранжерее.
Саммерхейз передал ее чемодан кучеру.
– Почему бы вам тоже не приехать на несколько дней в Эссекс, Грейсон? – сказал он.
– Да, приезжайте, – поддержала его Одрианна. – Мне кажется, что Верити понравилось на побережье и она будет не прочь опять там побывать.
Саммерхейз печально улыбнулся, а потом многозначительно посмотрел на Хоксуэлла.
– Увидимся
Они попрощались и пошли к своей карете.
– А это карета Каслфорда? Зачем он вообще здесь? – спросила Одрианна. – А кто это сидит в карете Хоксуэлла?
Саммерхейз взял ее за руку.
– Я тебе все объясню по дороге. – Он подсадил жену в карету и, прежде чем сесть самому, снова оглянулся на Хоксуэлла.
Хоксуэлл проводил карету взглядом, а потом, глубоко вдохнув и стиснув зубы, подошел к своей карете и заглянул внутрь.
Сидевший там светловолосый молодой человек с зелеными глазами посмотрел на него с любопытством. Взгляд этих глаз был умным и доброжелательным.
Хоксуэлла вдруг охватил гнев, но он не выплеснет его на этого юношу. Верити заслуживает лучшего, решил он. И он вовсе не хочет, чтобы она думала, что им движет досада или ревность. Сегодня ему не нужно недопонимание.
– Пойдем со мной, – только и сказал он молодому человеку, открыв дверцу кареты.
Был чудесный осенний день – солнечный, с прохладным ветерком и ароматами еще цветущего сада. Верити сидела на подоконнике своей старой комнаты и смотрела в окно на кружащиеся в воздухе желтые листья.
Всю прошлую ночь они проговорили так откровенно, как могут только женщины. Верити наконец рассказала им о Бертраме, о своем страхе и перенесенных побоях. Она могла говорить об этом спокойно только потому, что уже вылила весь свой гнев, всю горечь в разговорах с Хоксуэллом.
Одрианна плакала, но она была единственной, кто так отреагировал. Оказалось, что Дафна давно подозревала нечто подобное. Селия тоже. А Кэтрин… Кэтрин поняла ее лучше, чем остальные, уж это точно.
Рассказывая об этих печальных годах, Верити освобождалась от негативных воспоминаний. Но страшно устала. Поэтому она крепко и долго спала и встала гораздо позже подруг.
Надо бы одеться, подумала она. Саммерхейз скоро приедет за Одрианной, а за ней, наверное, приедет карета из Лондона. Она прекрасно провела здесь эти три дня, но пора было ехать домой.
Кто-то осторожно постучал в дверь. Скорее всего это Кэтрин. Они очень сблизились за это время, даже подружились.
Дверь открылась. Но на пороге стояла не Кэтрин. Это был Хоксуэлл.
Он увидел ее у окна, и она показалась ему прекрасной. Ветерок растрепал тонкие пряди ее волос, и они окружали ее голову словно нимб. Солнечный свет придавал белой коже розоватый оттенок. С распущенными волосами и сияющими глазами она выглядела такой свежей и невинной, что он с трудом оторвал от нее взгляд.