Соблазненная во тьме

Робертс Дженнифер

– Что значит, для меня?

– Он заботится о тебе. Заботится так, как бы мне хотелось, чтобы мой Хозяин заботился обо мне, - сказала она грустным и задумчивым голосом.

– В некотором смысле, я была рада, что ты завидовала мне - это было видно по твоему лицу. И мне было приятно поменяться с тобой местами, потому как все это время я завидовала тебе.

Она поразила меня - я никогда не думала о том, что она мне завидовала. Я никогда не считала свое положение достойным зависти.

После

того, как Селия завершила свои утренние приготовления, мы с Калебом остались лежать в кровати - только мы вдвоем. С каждым днем, с каждой неделей, это чувство становилось все более и более комфортным.

У меня все еще не было возможности убедить его позволить мне осмотреть особняк - как называл его Калеб - но в его сопровождении я иногда выбиралась на террасу. От открывающегося вида захватывало дух.

Оказалось, что это была типичная вилла в испанском стиле, окруженная пышными лугами, распростертыми у подножия особняка, и цветущими кактусами, расставленными в огромных керамических горшках, установленных на испанской плитке, и украшающей причудливую террасу.

Я мечтала жить в таком месте, как это. Хотя, в своих мечтах я никогда не была пленницей. Н-да.

– Завтракаем на террасе?
– спросила я с большим энтузиазмом, чем требовалось.

Он улыбнулся.

– Тебе кажется, что мы на отдыхе?

Я почувствовала в груди острый укол, когда он поддразнил меня. Думаю, мне это уже начинало нравиться. Не сами поддразнивания, а то, как он при этом улыбался.

– Это вряд ли, - смущенно ответила я.

Снова потянувшись, он закинул руки за голову, после чего посмотрел на меня с недоверием. Его губы растянулись в широкой улыбке.

– Ты... целоваламеня утром?

Мгновение и мое лицо вспыхнуло, окрасив меня как минимум в восемь различных оттенков красного. Я изо всех сил сдерживалась, чтобы устоять перед желанием зарыться лицом в подушку.

Убейте меня. Убейте меня, сейчас же!

Я не могла говорить, просто решительно замотала головой, но судя по его глазам, он знал о том, что я лгала.

– Да. Целовала.

На этот раз его поддразнивания были несколько болезненными. Мне, действительно, было стыдно, и я знала, что он это так просто не оставит, на мои глаза набежали слезы.

– Нет, не целовала!
– возразила я на выдохе, и почувствовала, как по моим щекам покатились теплые слезы.

Закатив глаза, он приподнялся и сел. Положив палец мне под подбородок, он приподнял мою голову выше.

– Да ладно? Слезы, Котенок? Тыпоцеловала меня. Смею добавить, без моего разрешения. Разве это не я должен плакать?
– сказал он.

Он громко рассмеялся, и на этот раз я зарылась лицом в подушку.

– Ой, да ладно тебе!
– сказал он раздраженным тоном и устроил свое лицо рядом с моим.

– Так уж и быть, сделаю вид, что не заметил.

Медленно подняв голову и утерев свои слезы, я прошептала, - Обещаешь?

Он обернул руку вокруг моей талии, и, прижав к себе, перевернул меня на спину. Очарованная его действиями, я просто смотрела на него.

– Конечно, нет, - ответил он.

Я осторожно

попыталась отодвинуться, но он вдавил меня своим весом в матрас.

– Пора бы тебе уже знать, что я всегда получаю то, что хочу.

Пока я смотрела в его загадочные голубые глаза, мне было трудно игнорировать чувственную линию его подбородка. На нем проступила еле видимая утренняя щетина. Его волосы были взъерошены от сна и хотя - как я думала - это должно было придать ему нелепый вид, его это делало еще более привлекательным. Калебу шло все, даже утренняя прическа. Но, несмотря на красоту, лежащего на мне мужчины, все-таки между нами стояла одна штуковина... в буквальном смысле слова. Между моих бедер он был невероятно твердым.

– И чего же ты хочешь?
– мягко спросила я.

Казалось, мы не отрывали взгляда друг от друга целую вечность. Он смотрел на меня так, как никогда прежде. Я не хотела давать этому взгляду ни названия, ни относить его к какой-либо категории. Я была более, чем счастлива быть предметом его внимания, особенно, когда он смотрел на меня вот ТАК.

Медленно, я подняла руки к его лицу. Я ничего не могла с собой поделать. Я знала, каким он мог быть мягким, и не хотела сопротивляться своему желанию почувствовать его.

Казалось, он опешил от моего прикосновения, и с его лица сползла игривая улыбка. На краткий момент наши глаза встретились, и своими пальцами я ощутила легкое мотание его головы, после чего впилась в его губы с такой силой, что мы оба издали болезненный стон.

Мой мозг разжег синапсами все части моего тела, распространяя огонь по всей моей коже, и сосредотачиваясь у меня между ног. Его язык молил впустить его внутрь, и я открылась ему. Мои руки зарылись в его волосы. Он простонал мне в рот, и мой обращенный к нему голод взорвался в том месте, о существовании которого я узнала совсем недавно.

Мне стало немного не по себе, когда он, потянувшись вниз, задрал мою сорочку. Не думаю, что я была готова к этому.

Раздвинув мои ноги свои телом, он устроился между моими бедрами. Его член был невероятно твердым. Я хотела что-нибудь сказать, как-нибудь воспротивиться, но когда я почувствовала его жар у моей влажности, я могла поклясться, что услышала наше обоюдное шипение.

Оторвавшись от моих губ, он впился своим горячим ртом в мою шею, посасывая ее. Откинув голову назад, я потонула в ощущениях блаженства и боли, в ощущениях, которые стали еще острее, когда этот сукин сын укусил меня. Громко вдохнув, мои руки инстинктивно сжали его волосы в кулаках, и я оттянула его назад.

– Больно!
– сказала я сквозь сжатые зубы.

Вытащив мои руки из своих волос, он завел их над моей головой, удерживая левой рукой.

– Думаешь, я не знаю?
– сказал он.

Его лицо исказило безошибочное чувство похоти, своей глубиной придавая ему дикость. Я была немного напугана, но мое желание к нему не давало мне об этом задумываться.

Я вновь притянула его губы к себе. Мое сердце бешено колотилось в груди, разнося поток жидкого огня по моим венам, и сжигая меня изнутри. Внезапно, его прикосновения стали мягкими, а его поцелуи нежными, отчего мне снова захотелось плакать.