Соблазненная во тьме

Робертс Дженнифер

– Что это значит?
– спросила Оливия.

– Не могу сказать наверняка, - ответил Мэттью.

Он не мог предоставить Оливии все детали сообщения. Ей не следовало знать обо всем этом. Однако, он надеялся, что открыв ей некоторую информацию, он подтолкнет ее рассказать те подробности, которые она либо скрывала, либо не знала об их существовании.

Согласно сообщению, Мэттью предположил, что Пакистан, так же, как и большинство граничащих с ним государств, в восьмидесятые годы, получал оружие от российских торговцев. Это было наиболее вероятным объяснением

пересечения путей Рафика и Владэка.

На мгновение, Мэттью подумал о том, что ссора между ними двумя могла быть связана с продажей оружия врагам Пакистана, но казалось, что данный вопрос не мог оправдать мести, охватившей в своем временном масштабе целых двадцать лет. Это должно было быть чем-то личным.

По крайней мере, сейчас у Мэттью были временные рамки того, когда этот инцидент мог произойти. К тому же, учитывая факт похищения Оливии с целью дальнейшей продажи в рабство, но никак не оборота оружия или наркотиков, в этом паззле недоставало большого куска.

– Калеб когда-нибудь упоминал о том, по какой причине Рафик хотел смерти Балка?

Слегка склонив голову набок, Оливия подняла глаза к потолку, как будто ответ на заданный вопрос был написан именно там.

Мэттью подумал, что так можно было описать поведение человека, пытавшегося о чем-то вспомнить. Он нашел интересным тот факт, что, несмотря на все различия между людьми, у них наблюдались общие черты.

Наконец, Оливия ответила.

– И да и нет. В ту ночь, когда Калеб рассказал мне о том, что он..., - внезапно она стала грустной.

– В чем дело?
– спросил Мэттью.

– Думаю, ты прав, Рид, - ответила она несколько грубым голосом.

– Мне понадобится интенсивная терапия.

– Мне жаль, - сказал он, и это было чистой правдой.

– Мне тоже, - прошептала она и сделала глубокий вдох.

– Во всяком случае, в ту ночь, когда Калеб рассказал мне о своих планах продать меня, он упомянул о том, что Балку нужно было заплатить за то, что тот сделал с матерью и сестрой Рафика. По-видимому, он что-то сделал и Калебу. Я помню это, потому как позже задавалась вопросом, не был ли он связан со шрамами, покрывающими спину Калеба.

– И как?
– спросил Мэттью.

Снова замолчав, она отвела взгляд.

– Нет. Он сказал, что это было дело рук человека по имени Нарви. Он мало что рассказал - только то, что именно он избивал Калеба, когда тот был моложе. Еще он сказал, что его жизнь была сущим адом, пока... его не спас Рафик.

Мэттью записывал каждое слово, надеясь, что в скором времени все кусочки головоломки сложатся воедино. Каждая деталь была значимой, в то время как по отдельности они не имели смысла, однако сложившись в полную картину, могли привести его к разгадке. Именно это он и любил. Это все, ради чего он жил - собирать паззл.

– Он что-нибудь еще говорил? О том, кем был Нарви? Когда это было?

Оливия замотала головой, - Сожалею, но нет. Знаю только то, что когда это происходило, Калеб был младше меня.

– Откуда вы знаете?

– Он сам мне сказал. Ближе к концу мы... мы стали

очень близки, Рид. В последний раз, когда ты пришел сюда сразу же после ухода Слоан, я испугалась, что все это было плодом моего воображения. Я боялась, что то, что я испытывала к Калебу было моим способом выживания. Тогда я думаю обо всем, что он мне говорил. О том, как многие дразнили его за то, что он был мягок со мной, и я... я не считаю, что я все это придумала. Это по-настоящему. Чувства, которые я испытываю к нему настоящие, - сказала Оливия.

– Так или иначе, я не могла тебе сказать.

Мэттью пожал плечами, - Моя работа заключается в расследовании дела, а не в определении подлинности ваших чувств. Я не говорю о том, что ваши чувства не имеют значения, просто никто кроме вас не сможет ответить на этот вопрос.

– Я знаю, Рид. Просто...

– Я понимаю, мисс Руис, - сказал Мэттью.

– В самом начале моим приоритетом было выслушать ваш рассказ и привлечь виновных к ответственности. Теперь же это дело приняло гораздо большие масштабы, нежели я или мое начальство могли предположить. Я не хочу задеть ваши чувства или игнорировать их, но ключевым моментом в этой ситуации является то, что кто-то должен остановить проведение аукциона. Все остальное не имеет значения, - сказал Мэттью.

За последнюю неделю он много говорил с Оливией. Он узнал некоторые детали, но приведут ли они к аукциону, до сих пор оставалось неизвестно. К счастью, теперь для этих целей ему назначили рабочую группу.

– Почему бы вам не рассказать мне остальное?

Снова уставившись в никуда, Оливия кивнула.

– Да, почему нет…

***

Моя привязанность к Калебу становилась все сильнее, но дело было не только в этом. Я уже могла предугадывать его потребности и стала понимать, что же скрывалось за его таким частым молчанием.

Порой, он бывал жестоким, и тогда я изо всех сил старалась выполнять каждую его прихоть настолько безукоризненно, насколько могла. Иной раз, он казался удовлетворенным только оттого, что я была рядом с ним, что делало нашу жизнь похожей на повседневную рутину.

Калеб любил читать, но когда я спрашивала, он никогда не говорил мне, о чем именно были его книги. После того, как я упомянула ему о том, как мне самой нравилось это занятие, он презентовал мне Гамлета, Шекспира.

Я подумала, что это было ироничным - он подарил мне историю об одержимости человека идеей мести и о том, каким образом эта самая идея буквально отравила всех вокруг. Он не нашел в этом ничего забавного, но все же позволил мне ее сберечь. Я не понимала значения этого поступка.

Я много думала о той ночи, когда на моих глазах он занялся сексом с Селией. Это было болезненным воспоминанием по многим причинам, но самым ужасным казалось изводящее меня чувство ревности.

В независимости от обстоятельства, я всегда считала, что когда Калеб был рядом со мной, мне было лучше, чем когда его не было. Я тосковала не только по его физическому присутствию, но и по нему самому.