Соблазненная во тьме
Шрифт:
Все его слова были правдой. Я пыталась манипулировать им с той самой ночи, как он рассказал мне о моем предназначении. С той ночи, когда я поняла, что я была не более, чем объектом, вещью, которую привезут в назначенное место и продадут.
Но с другой стороны, я не испытывала никакого чувства вины. Калеб хотел, чтобы я выжила, и я, мать его, делала все, что было в моих силах. Выбрав свою модель поведения, я осторожно следовала ей.
Для меня, Калеб был единственным способом выбраться отсюда, и я была настроена сделать все, что угодно, лишь бы склонить его
– Я даже не знаю, что сказать, - наконец, ответила я.
Он грустно улыбнулся, - Ничего и не говори. И мне не следовало. Просто ложись в кровать.
Мое лицо исказилось от шока.
– Я не буду спать с вами двумя, - безапелляционно заявила я.
– Кроме того, ты же голый.
Его смех походил на низкий рокот, что заставило меня почувствовать себя капризным ребенком, но мне было плевать.
Он сел и простынь с трудом скрывала его пробуждающийся пенис. Положив свои руки мне на бедра, он нежно притянул меня к себе. В моем животе стало растекаться тепло и, посмотрев за его голову, я увидела спящую Селию.
Когда он заговорил, его дыхание ласкало мой живот через тонкую материю сорочки, - Это не просьба, Котенок.
Только я хотела было сказать, что считаю неправильным спать рядом с Селией, как его губы сомкнулись вокруг моего торчащего соска, и невероятно сильный внутренний толчок ускорил мой пульс, наполняя мое лоно возбуждением. Он быстро отпустил меня, но его цель была достигнута.
Влажность, оставшаяся от его рта, продолжала делать мой сосок твердым с каждым соприкосновением воздуха. Казалось, что мое дыхание стало затрудненным, но внешне Калеб выглядел спокойным и держал себя под контролем.
– А сейчас, - сказал он, едва не зарычав мне в ухо, - ты ляжешь в постель или предоставишь мне причину помучить тебя тысячей способов, от которых не испытывают лишь физической боли?
Я хныкнула.
Он начал подталкивать меня к кровати, но я, упершись пятками в пол, мягко демонстрировала свой отказ.
Калеб глубоко вздохнул. Я знала, что тем самым я испытывала его терпение на прочность, но уступать не собиралась.
– Пожалуйста, сделай так, чтобы она ушла, - прошептала я.
– А разве это не будет противно?
– поддразнил он меня, ссылаясь на прошлый наш разговор, и не сдержавшись, я улыбнулась.
Он смотрел на меня некоторое время, после чего игриво закатил глаза и крикнул, - Селия!
Я подпрыгнула.
Дернувшись, Селия проснулась, потирая руками свои заспанные глаза.
– S'i, Se~nor?
– спросила она спросонья, встревоженным тоном.
– Возвращайся к себе комнату.
Глава 13
Несколько минут Мэттью сидел в абсолютной тишине, пытаясь переварить услышанное. Что он мог сказать? История не несла в себе какой-либо важной информации, но у него, определенно, разыгралось любопытство касательно Калеба и того, каким человеком он был.
Калеб казался весьма противоречивой
Во время повествования Оливии, он вспомнил их предыдущий разговор о том, рождаются ли люди монстрами, или все-таки становятся таковыми. Он верил во второй вариант, так же, как и Оливия, но у Мэттью были проблемы с пониманием постулата о том, что жестокостью из детства можно оправдать жестокость в поведении взрослого человека. То же самое обстояло и с похотью.
В случае с Мэттью, он чувствовал, что ему следовало подчинить свою потребность к сексуальному доминированию и унижению. Его желания брали свои корни в его прошлом, когда он заботился о слабой женщине, кроме того вербально и физически унижаясь перед еще более слабым, чем он сам, мужчиной. То, что Мэттью стал решительным и уверенным в себе человеком, было благословением, но его потребность, время от времени, испытывать насилие над собой было проклятием, с которым он боролся в каждых романтических отношениях, которые у него были.
Мэттью задумался о том, если бы они с Калебом оказались в жизненных ситуациях друг друга, стали бы они другими людьми, нежели являлись сейчас? Стал бы Мэттью похитителем? И испытывал бы Калеб потребность в подчинении вместо доминирования? Или некоторые аспекты личности укоренились в них с самого рождения?
Громкий писк ноутбука вырвал Мэттью из его мыслей. Он получил сообщение от агента Уильямса. Возможно, было невежливо открывать его прямо сейчас, но он был рад внезапному отвлечению и к тому же, входящая информация могла быть важной.
– Извините. Мне нужно прочитать это сообщение, - сказал Мэттью.
– Можешь сказать мне, что в нем?
– спросила Оливия.
Казалось, ей тоже нужно было чем-нибудь отвлечься. И пока он, прокручивая сообщение, просматривал отрывки информации, его брови хмурились, а губы изгибались, придавая лицу разное выражение, в зависимости от того, что он читал.
– Думаю да. Было бы неплохо, если бы вы смогли добавить что-нибудь новое.
– Я могу попытаться, - сказала она, и тут Мэттью понял, что он ей верил.
Он по-прежнему был твердо уверен в том, что Оливия страдала от Стокгольмского Синдрома, но это не означало, что она пыталась помешать его работе.
– Дмитрий Балк пошел на многое, чтобы скрыть свое прошлое. Согласно полученной информации, до 1988 года его звали Владэк Рострович. По неподтвержденным данным, он был мелким торговцем оружия из России, - сказал Мэттью.
– После 1988 года он исчезает, а через десять лет появляется под фамилией Балк. В 2002 году его компания приобретает статус Открытого Акционерного Общества и буквально за одну ночь он становится миллиардером.