Соблазненная во тьме
Шрифт:
Калебу отчаянно захотелось схватить Фелипе за глотку и медленно выдавить из него душу, но он знал, что это только усугубит сложившуюся ситуацию.
– Я хочу ваших заверений в том, что Рафик ни о чем не узнает.
Улыбнувшись, Фелипе кивнул.
– Конечно, Калеб. Я знаю, вы заботитесь о девчонке. Рафику это не понравилось бы, но я вас понимаю. Она весьма... интригующая.
– Да, - еле выговорил Калеб.
– Она любит вас, - сказал Фелипе.
Калеб пропустил эти слова мимо ушей.
– Рафик будет
– Хммм, - начал Фелипе, - Когда это случается, всегда бывает так горько.
Калеб очень внимательно смотрел на своего собеседника.
– К чему вы клоните, Фелипе?
– Рафик отдалился от вас.
Он удивился, когда Калеб ничего не ответил на его слова.
– Неужели вы настолько увлеклись своей игрушкой, что не заметили этого?
Калеб поставил свой стакан на стол. Он не верил в это. Дальнейший разговор не имел смысла.
– Аукцион состоится чуть более, чем через две недели, и он чрезмерно занят. Я знаю, что со дня на день, он должен быть здесь. Поэтому спрашиваю, будет ли он на завтрашней вечеринке.
– Да, - недобро ответил Фелипе.
– Надеюсь, что будет. Вы не находите это великолепной возможностью продемонстрировать ему прогресс, которого вы добились с девчонкой?
– Да, - прошептал Калеб.
Его мысли были наверху, с Котенком, а его грудная клетка была одновременно пустой и слишком полной. Их время подходило к концу.
Нет, оно уже подошло. Отпусти ее, Калеб.
Встав, Калеб вышел их комнаты. Для одного дня, с него уже было предостаточно долбаных противостояний.
Глава 15
Два часа ночи.
Стоя у двери в комнату Котенка, Калеб понимал, что он ничего не мог поделать с тем, что должно было произойти дальше. После своего противостояния с Фелипе, весь остаток дня он только и занимался тем, что метался по своей спальне.
Он обнаружил несколько камер, но все еще не мог быть уверен в том, что нашел их все. Фелипе был больным ублюдком с очевидными наклонностями вуайериста, и совершенным отсутствием чувства приличия и стыда.
Калеб даже где-то ожидал, что кто-нибудь попытается остановить его от крушения каждой найденной им камеры, но никто этого не сделал. Более того, все держались от него подальше. И Калеб не был уверен, что это было к лучшему. Он бы с превеликим удовольствием выместил свою досаду на любого, кто попался бы у него на пути.
После того, как Калеб - не без оснований - уверился в том, что разобрался с камерами, он долго и усердно думал об информации, потенциально известной Фелипе. И ответ на этот вопрос вызывал приступ тошноты.
Он нашел камеры даже в душе, которые были незаметно вмонтированы в вентиляционное отверстие. То, что - как
Он видел, как Калеб мастурбировал, блять, и даже как наказывал себя.
Калеб решил что убьет Фелипе, правда, выбрав для этого более подходящее время, потому как пока именно хозяин особняка располагал козырями, и Калебу нечем было их крыть.
Рафик собирался вернуться завтра вечером. Он пожелает увидеть Котенка, чтобы убедиться в том, что она готова, и захочет, чтобы Калеб с Котенком вернулись в Пакистан вместе с ним и готовились к аукциону в Карачи. Все близилось к концу, и Калеб не мог ничего предпринять, чтобы предотвратить неизбежное.
Он ничего не мог поделать, разве только поступиться всем, что у него было, возможно, даже собственной жизнью, но он слишком долго и слишком упорно за нее боролся, поэтому поплатиться этим даром было недопустимо.
Медленно открыв дверь, Калеб зашел в комнату Котенка. Он сразу же заметил, что она не включила ночник - что было ей не свойственно - отчего в комнате сгустилась непривычная тьма.
Калеб помедлил, чтобы привыкнуть к темноте, хотя ему это было без надобности. Он бывал в этой комнате достаточное количество раз, чтобы запомнить месторасположение мебели.
Приблизившись к кровати, он услышал дыхание Котенка. На мгновение он подумал о том, чтобы уйти и дать ей спокойно поспать, но потом одернул себя - это должно было произойти именно сейчас. Раздвинув шторы, он позволил лунному свету проникнуть в комнату и пролиться на ее спящую фигурку.
Внимательно рассмотрев Котенка, он увидел, что ее глаза были припухшими и красными. Она прижималась к одной из подушек, в то время как ее волосы покоились на другой, а одеяло было натянуто до самого подбородка.
Протянув руку, он прикоснулся к ее волосам. Неодобрительно зевнув, Котенок еще сильнее закуталась в одеяло.
– Будь нежным, - сказала она, глядя ему прямо в глаза.
Приподняв уголок одеяла, он увидел ее обнаженное плечо и чуть ниже - спину и ребра.
– Если бы я только мог, - прошептал он в темноту, уверенный, что она не могла его слышать.
Он откинул одеяло, и в его животе тут же зародилось чувство похоти.
Котенок проснулась - обнаженная и напуганная - она села на кровати, прикрываясь подушкой.
– Что происходит?
Она потерла глаза.
– Пойдем со мной, - сказал он с напускной храбростью, как бы намекая на то, что он был не в настроении иметь дело с ее возражениями.
Засомневавшись всего лишь на секунду, она отбросила подушку, и встала перед ним с вопросительным выражением лица. Он неотрывно смотрел ей в глаза, пока не увидел, как все вопросы исчезли, и она опустила свой взгляд в пол.