Соболья королева

Джейкс Брайан

Мамзи прервалась на минутку, а затем предупредила своих гостей, держа лапу у рта:

– А теперь тихо - там кто-то есть снаружи!

Они сидели, затаив дыхание. Водяная полевка пробормотала:

– Вы теперь оставайтесь здесь. Я пойду и взгляну.

Флиб тут же очутилась подле нее:

– Я иду с вами - и не спорьте, добра от этого вам не будет!

Звилт Тень стоял на верху каменистого берега ручья. Он наблюдал, как его четверо охранников-Разрушителей спускаются вниз к воде. Они попили

из холодного чистого текучего ручья, а затем. увидев в изобилии растущий кресс, начали набивать его полные рты. Высокий соболь позволил им лишь минуту, прежде чем отдать приказы:

– Хватит этого! Возвращайтесь сюда, пока след еще свежий. Я намерен поймать этих сбежавших дезертиров еще сегодня. Давайте, шевелитесь!

Хищники-охранники знали, что им лучше повиноваться. Они поспешно выбрались наверх, трусцой припустив за своим лидером, который уже быстро шел прочь в лес.

Над берегом высунулись две головы - Мамзи и Флиб. Водяная полевка вытерла лапу об траву:

– А и верно, это было близко. Я в жизни не узнаю, как им удалось нас не увидеть. Этот последний идийот мне прямо на лапу наступил. Ты в порядке, Флиб, дорогая?

Землеройка мрачно усмехнулась:

– О, я в норме, но погодите. вот старина Звилт увидит того лиса! Ха, уж этот-то кусок отбросов с ним назад не пойдет!

Мамзи уставилась на свою компаньонку:

– Ты помнишь, что случилось с лисом, не так ли?

Флиб свирепо сузила глаза:

– Конечно, помню. Это было - либо он, либо мы. Этот блохастый хищник замордовал бы меня и двух кротят в мгновение ока. Так что я вмешалась первой и убила его. И я не жалею, что сделала это, вот так! Я бы еще раз это сделала, если бы пришлось!

Мамзи хихикнула:

– А я еще тут пытаюсь щадить твои чувства! Да ты и вправду, оказывается, настоящая убийца, мисси Флиб!

Землеройка уставилась вслед уходящим хищникам:

– Это потому, что я из рода воинов Гуосима - и ничто этого не изменит!

Над верхушками деревьев на востоке разгоралась бледная заря, когда Баклер и его друзья осторожно продвигались по лесу. Они не могли идти быстрым шагом из-за Нюхача, следопыта Гуосима, разведывавшего путь впереди них. Перейдя вброд маленький ручей, они увидели его на другом берегу; он сидел на стволе упавшей ольхи, поджидая их.

Они сели рядом с ним - это был долгий путь сквозь ночной Лес Цветущих Мхов, с уклонением от препятствий, обходом болота и прочих подобных угроз. Разделив между собой фляжку Октябрьского эля, они позавтракали овсяными хлебцами и сыром. Пока они ели, Нюхач докладывал:

– Я засек четыре следа вон там, наверху: двое хищников - ласка и горностай - бежали бок о бок с двумя лисами, одна из которых - самка. Затем они разделились и пошли в разных направлениях - хищники направились на северо-восток, а лисы подались

южнее.

Баклер продолжил его расспрашивать:

– Нет следов того высокого соболя, Звилта?

Нюхач глотнул из фляжки:

– Никаких. Только ласка, горностай и лисы.

Командор посоветовался с молодым зайцем:

– Что скажешь, Бак? Нам разделиться и идти следом за ними?

Баклер взял плоский кусочек сланца. Плюнув на одну из его сторон, он подбросил его в воздух:

– Что выбираешь, Джанго - мокрую или сухую?

Лог-а-Лог Гуосима отозвался:

– Я говорю - сухая!

Баклер посмотрел на упавший камень:

– Сухая и есть, товарищ. Что ты хочешь делать?

Джанго поглядел на Нюхача:

– Кого из них будет труднее всего выследить?

Нюхач ответил после минутного колебания:

– Я считаю, что лис, вождь. Они, кажется, знают входы и выходы из большинства мест - они всегда были хитрыми зверями, эти лисы.

Командор вмешался в разговор:

– Тогда я и Бак будем выслеживать лис.

Джанго пожал плечами:

– Как хотите, но вам лучше взять с собой Нюхача. От него ни одна лиса не ускользнет. Я возьму Большого Бартиджа. Мы пойдем за остальными двумя, ладно?

Баклер кивнул:

– Ладно, товарищ. Позже мы можем либо встретиться здесь же, либо пойти по следам друг друга.

Поставив Джанго и Бартиджа на след хищников, Нюхач отправился с Командором и Баклером по следу, оставленному Кнутом и Бинтой.

Акстель Твердокогть, крот-воин, пришел в себя. Он пробудился на звук плача Тасси и Борти. Боль в ноге Акстеля была мучительной; она распухла, все еще пронзенная наконечником копья. Однако его первые мысли были не о себе, а о двоих малышах.

Тасси обнимала маленького Борти, пытаясь утешить его, хотя сама была в слезах. Это было жалостное зрелище.

Акстель поманил их:

– Идите-ка сюда, малыши. Не надо, это самое, плакать - я о вас хуррошенько позабочусь.

Они придвинулись к нему, прижавшись к его бархатному меху. Сделав над собой усилие, Тасси взяла свою депрессию под контроль. Рэдволльская белочка-Диббун скривилась при виде раны большого крота:

– У вас лапа очень поранена, сэр. Как вы собираетесь ее поправить?

Акстель медленно сел, наклонившись вперед, чтобы осмотреть пронзенную конечность:

– Первое, что нам, значится, надо сделать, маленькая мисси, это вынуть этот наконечник. Юрр, найди мне хурроший камень - вон тот, значится, подойдет.

Тасси пришлось немного повозиться, но она поднесла кусок известняка к нему. Акстель улыбнулся ей:

– Хуррошо! Теперича подложи его под мою лапу, чтоб он упирался в наконечник.

Малышка-белочка сделала так, как ее попросили. Акстель глубоко вздохнул, готовясь: