Соболья королева
Шрифт:
— Эгей, товарищи, держитесь!
Прозвучал пронзительный голос Гранви.
— Зажечь огонь!
Раздался громкий свист, когда зажженные факелы сбросили на холм из деревяшек, мха, соломенных матрацев и мертвой поросли, смоченной растительным маслом. Ночное небо озарилось над воротами, когда красно-золотые лучи света запылали сквозь дубовые косяки, перемычки и подворотню западного главного входа.
Землеройка, стоявшая поодаль от Баклера, всхлипнул. Он провис вперед, пришпиленный к дверным брусьям неприятельским копьём.
Джанго заревел в темноте.
—
Скорее благодаря везению, чем расчету, Диггз и его подруга-барсучиха вышли на берег потока, ранее посещенный как малышами, так и Разрушителями. Коренастый молодой заяц нашел черемшу, растущую в тени деревьев. Вырвав пучок с корнями, он стал жевать вонючие растения, поглядывая по сторонам:
– Гм-м, здесь кто-то чуток потоптался. Там и сям еще есть следы, несмотря на проклятый дождь, во.
Амбревина отвернулась от невыносимого дыхания Диггза:
– Фу-у, тебе оно надо - жевать эти штуки?
Диггз снова набил полную пасть зелени дикого чеснока:
– Кто бы это ни был, они наверняка ушли по старой доброй воде. Чертов дождь переполнил течение - нет смысла пытаться идти вверх по потоку. Э-э, извини, ты не хочешь немного черемши?
Барсучиха не ответила. Размотав свою большую пращу, она хлестнула ею, искусно зацепив старый ивовый ствол, который смыло в поток.
Диггз восхищенно кивнул, глядя, как она выволакивает его на берег:
– Ох, я что говорю, отлично проделано, старушка, во! Я так понимаю, мы собираемся немного сплавиться вниз по течению?
Амбревина выхватила зловонную черемшу из его лапы. Выкинув ее прочь, она вытерла свои лапы влажной травой:
– Неправильно, Диггз. Я собираюсь вниз по течению на этом стволе. А ты никуда не пойдешь, пока не выполощешь свою пасть и не дашь мне честное слово, что прекратишь есть этот вонючий бурьян! Такое вот мое предложение - принимаешь или нет?
Коренастый заяц казался оскорбленным, но быстро увял под ее решительным взглядом. Он выпятил нижнюю губу, ворча:
– Парню надо же что-то есть, не так ли? Нет ничего лучше, чем немного свежей черемши, знаешь ли. Хорошо для пищеварения, во-во!
Амбревина бросила на него сердитый взгляд, подняв вверх увесистый кулак:
– Ага, однако известно, что она может вызвать внезапную потерю сознания, если ее есть на некотором расстоянии от меня!
Диггз заморгал по-совиному, вскарабкиваясь на борт ствола ивы:
– Гм-м! Не надо так чертовски буянить насчет этого, мисс. Надо полагать, что то, что парень ест или выбирает для еды - это его дело, черт возьми, во!
Могучим рывком она подняла один конец бревна из воды, заставив Диггза вцепиться в него для равновесия:
– А теперь ты прополощешь свой рот, наконец, или мне немного потрясти это бревно и сделать это для тебя?
Плыть по ровному и быстрому течению было легко. Амбревина стояла, широко расставив ноги, на носу их самодельного
– Я некоторое время провел на плоту, знаешь ли. Я не новичок в таких делах. О да, держи свой руль по ветру, спусти парус, и шевели талией! Упс! Осторожнее там - ты едва не опрокинула меня в проклятое питье!
Амбревина продолжала смотреть вперед, улыбаясь:
– Тогда тебе следует научиться шевелить своей талией чуть лучше. Гм-м, я вижу там впереди боковую протоку.
Барсучиха подвела их судно к устью протоки. Диггз фыркнул. не впечатленный наблюдением своей подруги:
– Я бы на твоем месте держался основного течения, тогда мы, черт возьми, куда-нибудь да доберемся, во!
Амбревина раздвинула камыши, отвечая:
– Ну, я не на твоем месте, и я хочу здесь осмотреться, прежде чем мы продолжим. Гм-м, взгляни-ка на это, дружище.
Она вытащила истекающую водой сеть из осоки, кишащую живыми существами из ручья и крохотными рыбками. Диггз осмотрел ее:
– Очень умно, я уверен. Как думаешь, кому она принадлежит?
Амбревина положила сеть обратно в воду:
– Понятия не имею, но мои чувства говорят мне, что мы можем обнаружить больше, если последуем за этой боковой протокой.
Неугомонный Диггз подмигнул ей:
– Разумеется, мы можем, мэм, и мы можем также наткнуться на какие-то харчи. Знаешь, я чертовски проголодался!
Барсучиха моргнула, притворяясь изумленной:
– Да что ты говоришь? Я бы никогда в это не поверила, если бы ты об этом не сказал. А теперь греби и будь тихо!
Пока Амбревина шестом проводила их сквозь камыши, Диггз водил по воде веточкой, мрачно ворча:
– Ты бы никогда в это не поверила, а? Ух, это показывает, как много ты знаешь. Конечно, ты не можешь помнить старого Вуффи Коклшо, он был сержантом Долгого Дозора и весьма приятным парнем. Он пропустил три обеда подряд! Истончился так, что от него осталась только тень. В конце от него осталась не более чем пара ушей, из которых торчали костлявые лапы. Старина Вуффи терпеть не мог крамбл с ревенем, знаешь ли. Всегда отдавал мне свою порцию, когда его подавали в столовке. Верный друг до конца - таким был Вуффи. Наверняка это те лишние миски крамбла с ревенем сохранили мою жизнь, во!
Барсучиха как раз собиралась резко ткнуть своего разговорчивого компаньона шестом, когда ее ушей достиг странный звук. Она повернулась к Диггзу:
– Тише, ты это слышал? Вот опять, снова!
Это было сумасшедшее визгливое хихиканье. Диггз сделал то, что он полагал умным замечанием:
– Доносится прямо по курсу, во. Ну, по крайности хоть кто-то звучит так, будто весьма собой доволен. Только послушай! Этот проклятый тип, должно быть, на перышке сидит!
Амбревина дала задний ход, остановив ивовый ствол у конца туннеля. Остров выступал из воды прямо по центру заливного луга. Она и Диггз остались в укрытии, глядя из-под прикрытия участка, заросшего камышом, на странную сцену.