Собор без крестов
Шрифт:
Когда стороны насытились и уже собирались покинуть ресторан, Алик предложил Арбату выйти с ним и поговорить по секрету. Выпитое спиртное их так разгорячило, что в помещении им было жарко и душно, а поэтому они с удовольствием вышли из ресторана на двор на свежий воздух.
— Москва есть Москва, — закуривая сигарету, блаженно произнес Алик. — Здесь есть много места всем нам, где можно каждому, не мешая другому, присосаться к сиське и безбедно жить, но конфликт с Душманом исключил такую возможность для меня.
— Я в курсе событий этой истории, а поэтому зачем ты говоришь о ней? — спокойно напомнил ему Арбат.
— Мы с тобой были друзьями,
Арбат мог бы прервать откровения Алика и возмутиться, но его слова были приятны слуху, а поэтому было интересно слушать и продолжение.
— …Давай я тебя поддержу со своими парнями, и мы общими усилиями свергнем с престола Душмана. Тогда ты по праву сможешь занять его место.
— Душман крепко сидит на престоле, и твоя мышиная возня — бесполезная, — возразил Алику Арбат.
— Нас поддержит чеченская группировка, — выложил свой последний козырь Алик. — Ты видишь, какую услугу я тебе делаю. За нее ты мне ничем не будешь обязан. Просто я вновь обоснуюсь в столице и займусь прежним бизнесом.
Слушая Алика, Арбат в душе был полностью согласен с ним, с его предложением и голосовал бы за него обеими руками. Алик, по-видимому, хорошо его изучил, если именно к нему обратился с подобным предложением. Однако Алик не знал о Душмане то, что в последнее время о нем узнал Арбат. У Душмана был мощный тыл в лице кума Лесника, у которого была неисчислимая армия подручных, обширная связь в преступном мире не только в России, как он понял, но и в Америке, в чем ему пришлось недавно убедиться на собственном опыте. Сейчас Душман с помощью Лесника, Лапы и их «армии» мог загудеть на всю столицу, но он с кумом так насобачился по-тихому прокручивать свои миллионные аферы, что, облачившись в шкуру заурядного главаря банды рэкетиров и вымогателей, давно вырос из нее и был просто спавшим удавом, который насытился и не хочет ненужных жертв. Однако такое положение Душмана в преступном мире знали немногие, к счастью Арбата, он был как раз среди тех немногих, которого никакие радужные перспективы не могли переманить из лагеря подручных Душмана в лагерь его врагов.
Поэтому, учитывая вышеуказанные обстоятельства, Арбат, выслушав Алика, к удивлению последнего, заявил:
— Алик, ты меня, по-видимому, с кем-то путаешь и не за того принимаешь, если пришел к выводу, что я буду тебе помощником в войне с моим шефом. Я на его место не претендую. За то, что ты меня сегодня здорово угостил в ресторане, хочу дать тебе дружеский совет. Ни в коем случае не связывайся с Душманом. Он тебе и твоим друзьям не по зубам, и такая кость, что вы все ею подавитесь.
— Я не думал, что ты окажешься такой собакой, — преодолев растерянность, поняв несбыточность своих планов, прошипел ему Алик.
— За собаку я могу и едальник тебе намылить, — обидевшись, пробурчал Арбат.
— Ты мне его не намылишь, но я если не Душману, то тебе обязательно его намылю, — заорал с наслаждением Алик, призывно махнув рукой.
Арбат во время разговора с Аликом не видел происходящего кругом, а поэтому не заметил вышедших из ресторана дружков Алика, которые по его сигналу подошли к ним.
— Вот эта собака, разделив с нами хлеб-соль, теперь уже мне не друг, а поэтому надо его проучить, — в приказном порядке сказал своим подручным Алик.
Арбат понял, что его сейчас начнут зверски бить, а возможно, и зарежут. Такая ближайшая перспектива его не устраивала, и поэтому
Теперь кавказцы сами оказались в положении Арбата. Они были окружены пятнадцатью крутыми парнями, в руках которых были ножи, а у некоторых — пистолеты. К такому нападению кавказцы оказались неподготовленными. Среди подоспевших Арбату на помощь Алик увидел Душмана. Он понял, что попал в западню, заранее приготовленную ему злейшим врагом. Одно дело — разговаривать с Арбатом, пытаться побить его, а другое дело — выяснять отношения с самим Душманом. К этому он не был подготовлен, а поэтому растерялся.
— Алик, ты точно знаешь, что климат столицы тебе противопоказан, но все равно приперся, — обратился театрально Душман к своему противнику.
Тот на его замечание благоразумно промолчал, так как нечего было ответить.
— …Чего он от тебя хотел? — теперь обратился Душман уже к Арбату.
— Привлечь в свои союзники против тебя, дать бой, чтобы сместить с трона, — с облегчением поведал ему Арбат, довольный, что вырвался из щекотливой ситуации не помятым и не битым.
— Ох ты и сволочуга, Алик! То шантажировал меня, а теперь додумался сместить меня с трона. Как ты, паскуда, смеешь на меня хвост пружинить? — возмущенно пробасил Душман, решительно подойдя к Алику и взяв его за грудки.
Алик, сделав резкое движение руками, освободился от захвата, зло прорычав:
— Убери грабли и убирайся по-хорошему.
— Говнюк, еще угрожаешь? Нет, дорогой, уж теперь нам с тобой и твоей кодлой мирно не расстаться и не разойтись, — возразил ему Душман. — Как слабаку даю тебе право самому выбирать способ драки, то ли на кулаках, то ли на ножах, а может быть, ты со мной стреляться желаешь? Все будет по правилам, без подлянки, без которой твоя харя не может жить.
Алик знал, что Душман служил и воевал в Афганистане, что он владеет приемами рукопашного боя, тогда как сам от службы в армии открутился и мог драться, как каждый любитель, с помощью смелости и азарта.
— Давай на ножах, — решился Алик, надеясь на свою ловкость и случайность. Душман мог и не увернуться от удара его ножа.
— Условие принимаю, — довольно пророкотал Душман. — Вы слышали, что ваш козел мне сейчас предложил? — обращаясь к кавказцам, поинтересовался Душман. — Не слышу ответа! — сердито рявкнул на них Душман.
— Слышали! — раздалось в ответ с их стороны несколько робких голосов.
Душману легче всего было бы приказать своим парням учинить побоище кавказцам, тем более что на то у него были веские основания, но азарт и мальчишество взяли верх, и он решил просто подраться.
— Я ставлю следующее условие. Он может меня зарезать, как кабана, и мои люди отпустят вас с миром. Я же его гробить не буду, но если мне повезет, то отрежу его ухо себе на память, чтобы помнил: следующая наша встреча будет стоить ему головы.
Такое заявление среди его сторонников оживления не вызвало, так как условия для Душмана были кабальные, тогда как Алик уже не рисковал жизнью.
— Я тебе сам башку резать буду! — взорвался Алик, не выдержав такого гнусного оскорбления.
В образовавшемся кругу, на импровизированной арене, два непримиримых противника, по-кошачьи контролируя движения и действия другого, стали кружиться друг около друга.