Собор без крестов
Шрифт:
Лапа, как медведь, привыкший на зиму впадать в спячку, попав в тюрьму, смирился с данным фактом и пытался наладить свою тюремную жизнь с меньшим ущербом для себя.
Друзья с воли регулярно делали ему передачи в тюрьму, да и со стороны других зеков он получал постоянную пищевую подпитку. Такое отношение к нему со стороны сокамерников вызывалось многими причинами. Одни поступали так, чтобы таким способом познакомиться поближе с ним, другие из уважения, как к авторитетному вору, третьи из уважения к его возрасту. В тюрьме находилось много профессиональных воров, которые только в совершении
В силу изложенного у Лапы не было оснований высказывать недовольство условиями содержания в тюрьме, в которой у него было практически все для жизни, только не было свободы, а именно в ней сейчас он больше всего нуждался.
Глава 23
Появлению Золтана Кройнера в своем номере Гончаров-Шмаков не был ни удивлен, ни обрадован. Он встретил его как неизбежное, как утро или наступление вечера.
Поздоровавшись с Лесником, Кройнер через переводчика объяснил ему цель своего визита.
— Скажи этому мудаку, что он мне чертовски надоел, а поэтому без своего адвоката Альфреда Скота я с ним не желаю беседовать, — сердито обронил Лесник переводчику.
— Вы, мистер, будьте осторожней с ним. Он официальное лицо, нанесение оскорблений которому карается законом, — предупредил его переводчик.
— Что он сказал? — спросил переводчика Кройнер.
— Он без своего адвоката Альфреда Скота не желает с вами беседовать, — опустив оскорбление, сообщил ему переводчик.
— Почему мистер Гончаров-Шмаков стал вдруг ко мне недоброжелательным? Я вроде бы не давал ему для этого повода.
Переводчик перевел слова Кройнера Леснику.
— Скажи ему, что он мне надоел своими подозрениями, раздражающими меня и мешающими нормально отдыхать. Я ему не щенок, которого можно дергать за уши из стороны в сторону.
— Но он не знает даже, по какому вопросу я к нему пришел, — удивился Кройнер, выслушав переводчика.
— У меня с фараонами ничего общего нет, а поэтому и говорить нам с ним не о чем, — пояснил Лесник.
— Я инспектор ФБР, а не частное лицо, а поэтому хочет он или нет, но говорить с собой я его заставлю, — жестко произнес Кройнер, требуя от переводчика дословного перевода своих слов Леснику.
— Возможно, — усмехнувшись, произнес Лесник, — но не так часто, как ему хочется и только с участием моего адвоката.
Убийство Даны Шумахер им было выполнено чисто и без помарок — свидетелей. Разный камуфляж, женская одежда, которые он использовал себе для грима, в настоящее время им уничтожены, заблаговременно подготовлено надежное алиби. Так почему бы теперь не поиграть в возмущенного, обиженного и недовольного господина, которого инспектор ФБР Кройнер своим посещением оскорбляет подозрением в каком-то преступлении? Он понимал, что требует от Кройнера всего лишь исполнения норм закона, а поэтому последнему ничего другого не оставалось делать, как пойти навстречу ему и удовлетворить его требования.
Поиски
Пока он бегал и ловил адвоката, Лариса отпечатала на машинке, конечно, с ошибками, но все равно понятный текст записки их сообщнику, проживавшему этажом выше над ними в номере. В ней Лариса сообщала, что к ним приходил инспектор ФБР Золтан Кройнер, который скоро явится с адвокатом и будет Лесника допрашивать. В связи с этим Лесник просил Связника в этот вечер его не беспокоить до особого сигнала.
Лесник мог не предупреждать сообщника запиской, так как тот, вставив в отверстие в потолке «жучок», отлично слышал весь разговор, который состоялся в номере между ним и Кройнером.
Присутствовавшая при данном разговоре Лариса позже с удовольствием сообщила, что в прослушанной ею беседе не было слов, которым она не знала перевода и не поняла.
— Как, переводчик правильно переводил мои слова ему? — выжидательно спросил он ее.
— В основном правильно, только не перевел твоего оскорбления инспектора. Вообще-то наглеть тоже не надо, — предостерегла она его.
Понимая, что поступил по-мальчишески несерьезно, он сердито бросил:
— Ну хватит болтать о нем, перемалывать ему кости, итак достаточно потрепались. Хреново то, что наши помощники оказались нерасторопными и не замочили вторую свидетельницу. Теперь она исчезла из дома и запрятана следователем до суда так, что вряд ли они теперь ее найдут, — выразившись нецензурной бранью, заметил он.
— Но ее все равно надо будет найти, иначе наш труд пропадет даром. — Она умышленно не стала говорить, что убийство Даны Шумахер будет бесполезным.
— Конечно, эти волчары слишком долго раскачивались и вот докачались. Я предупреждал их, чтобы они сработали свое дело синхронно с моим. Теперь уже надо здорово побегать, чтобы найти свидетельницу, и лишь потом думать, как ее ликвидировать. К счастью, это не наша забота, пускай они и ломают над ней свои головы.
— А ты разве не хочешь им помочь?
— Я и так им помог сварганить «мокрое» дело, но всю черную работу за них делать не собираюсь. Девять миллионов долларов грабанули они из банка, а не я, а поэтому пускай отрабатывают свою зарплату.
— Как ты думаешь, они найдут ее?
— Кто может ответить на этот вопрос заранее? Никто! У меня есть идея в этой части, но я ее уже даром им не отдам. Пирог у них огромный, и если я не откушу от него кусок, когда они захотят воспользоваться моей помощью, то я себя уважать перестану.
Осторожный стук в дверь прервал их беседу. Пройдя к двери, Лесник ее открыл, впустив в номер своего адвоката, переводчика, Кройнера и миловидную стенографистку.