Собор без крестов
Шрифт:
Лежа на кровати, он слышал за окном камеры рокот вертолета, выстрелы во дворе тюрьмы, но, не двигаясь, терпеливо ожидал утра, чтобы от других лиц узнать результат побега: удался или нет. В любом случае он чувствовал облегчение от выполненной работы и радость, что не попался охранникам при ее выполнении.
В этот день прогулка зеков внутри тюрьмы была запрещена руководством. Поэтому лишь на другой день Лапа смог встретиться со Связником, возвратить ему часы и узнать, что побег удался на «отлично» и теперь его «авторитеты» вне опасности и могут не беспокоиться за свою жизнь.
Как Лапа и предполагал,
Однако принятые меры предосторожности Лапы выбили у начальника тюрьмы его последний козырь из рук.
Козырь начальника тюрьмы основывался на том, что камеры за номерами триста один, триста двенадцать и триста семнадцать открывались и закрывались одной и той же отмычкой. Когда же по настоянию Альфреда Скота были проверены замки на других камерах, то оказалось, что еще восемнадцать камер открывались и закрывались тем же орудием преступления.
При таком ошеломляющем результате начальнику тюрьмы пришлось отказаться от своей первоначальной, практически недоказуемой версии.
Вот так закончилось для Лапы еще одно очередное «выступление». К счастью, для него оно закончилось не только удачно, но и с огромной материальной выгодой. Как видим, и в тюрьме некоторые зеки умеют неплохо зарабатывать себе на жизнь.
Глава 26
Проживая одна на вилле под охраной четырех полицейских, миссис Лоренция Зульфит уже сожалела, что дала в полиции правдивые показания в отношении грабителя банка. Проще было поступить так, как поступило большинство служащих и посетителей банка: они заявили полицейским, что так были напуганы, что ничего не видели и ничего не запомнили. Теперь ей из-за своей глупости приходится мучиться в этой берлоге до суда, быть в неведении о происходящем у нее дома, не видеть детей, мужа, а может быть, бандиты и с ними хотят или поступили так, как желают поступить с ней.
Первые дни нахождения на вилле она отходила от страха той опасности, которую сумела избежать, но чем больше увеличивалось количество дней заточения, тем меньше она думала о себе и больше беспокоилась за оставленных ею домочадцах. Ей уже надоело проводить свое свободное время на кухне в беседе с пятидесятилетней, с бесформенной фигурой женщиной, готовившей для нее и охраны еду. С ней она переговорила обо всем, после чего потеряла к ней интерес, так как миссис Сарда Бейслах, так звали повариху, была недалекой женщиной и, кроме приготовления кушаний, ничего не знала и ничем не интересовалась. Когда Зульфит рассказала Бейслах, как она попала в настоящее заточение, то Бейслах была так напугана ее новостью, что Зульфит пришлось ее успокаивать, тогда как именно она сейчас, как никто другой, нуждалась в моральной поддержке.
Безусловно, в неведении миссис Зульфит по-прежнему уже не могла находиться. Она нуждалась, и ей нужна была поддержка извне, но она помнила запрет Золтана Кройнера не пользоваться телефоном, и его соблюдала.
Чем больше она думала об ограничении, тем желаннее хотелось его нарушить. Для такого поступка у нее была масса доводов и причин.
Помучавшись так с неделю, Зульфит, зная, что охранники находятся во дворе или на первом этаже виллы,
— Герберт, это ты? — спросила она, обрадованно обращаясь к мужу.
— Мама, это не папа, а я, Майкл, — ответил ей семилетний сын.
— Сыночек, дорогой, здравствуй, — не сдерживая слез радости, сказала она.
— Здравствуй, мама! Почему ты нас бросила? Мы скучаем по тебе, — стал тараторить Майкл.
Вытирая слезы умиления, Зульфит пояснила ему:
— Я вас не бросила, а просто задержалась на работе. Как закончу ее, так и возвращусь домой.
— А не обманешь? — обрадованно спросил Майкл.
— Нет, сыночек. Ведь мама тебя никогда не обманывала и не обманет. Сынок, позови папу к телефону, — попросила она сына.
— Не могу, мама, он болен и лежит в постели.
— А что с ним случилось?
— Машина на улице сбила.
— Он сильно ушибся?
— Нет, мама, но ходит с большим трудом. А что ему сказать?
— Ничего не надо говорить, сынок, как будто я не звонила.
— Почему?
— Я не хочу его расстраивать и беспокоить, — простившись с ним, пояснила она, опустив трубку на аппарат, и прервала связь.
Присев на стул, она задумалась о всех тех неприятностях, которые вдруг снежным комом свалились на нее и семью. Мысли были невеселые. Вернувшись в спальню, она легла в постель, но еще долго не могла уснуть.
Служащей телефонной станции, слушавшей ее долгий разговор с сыном, установить, откуда та звонила, не составляло особого труда.
Телефонистка, будучи «обработана» и запугана бандитами, получившая к тому же от них заранее тысячу долларов, к слову сказать, ее сменщица тоже получила точно такое же указание и вознаграждение, не раздумывая, позвонила по оставленному ей бандитами номеру телефона. Облегченно вздохнув, считая свою работу выполненной, она продолжала свое дежурство на телефонной станции с чувством исполненного долга.
Когда утром миссис Сарда Бейслах, произведя в магазине покупки, вышла из него, то к ней подошли двое здоровенных мужчин, которые в вежливой форме, но не терпящей отказа, попросили пройти с ними к машине.
Когда она очутилась в машине, то мужчины быстро произвели перекрестный допрос. Убедившись, что у них в машине та «птичка», которую они хотели заловить, они оживленно переглянулись. Беседу с ней повел третий мужчина, в черных больших солнцезащитных очках, закрывающих почти половину лица, сидящий за рулем автомобиля.
— Миссис Бейслах, мы знаем, что вы приглашены на виллу работать временно, всего лишь на какой-то месяц, а потом потеряете работу. Так я говорю?
— Да! — подтвердила она испуганно.
— Ваш муж — алкоголик, часто вас бьет. Вам даже не хочется жить, но с вами живет дочь с хилым, больным сыном. Ее бросил распутный муж. Как бы там ни было, но вы живете ради дочери и внука. Ради них вы готовы пойти на любые жертвы…
Выступившие слезы на ее глазах показали ему, что она уже перестала бояться его и прониклась жалостью к себе.