Собор памяти
Шрифт:
— Иди сюда, Сандро, — позвал Леонардо. — Или ты сейчас слишком известен, чтобы стоять рядом с обыкновенным учеником?
— Никколо не мой ученик, — заметил Сандро, подходя к ним.
— Я говорил о себе, — пояснил Леонардо.
— Леонардо, ты считаешь, что я совсем не способен к иронии? — усмехнулся Сандро. Симонетта взяла его за руку, и он мгновенно присмирел.
— Я поражён вашими достижениями в запоминании, — сказал Леонардо Куану, и тот в ответ с улыбкой поклонился. — У вас есть какая-то система, подобная той, что описана в «Ad Herennium»?
— Разумеется,
— Не уверен, что понимаю ваш вопрос.
— Святой Августин писал, что есть три времени: настоящее прошедшего, настоящее нынешнего и настоящее будущего. Моя система обучения позволяет адепту запоминать то, что было до него... помнить непрожитое прошлое — и будущее.
Леонардо почувствовал раздражение — как случалось всегда, когда он сталкивался с религиозными предрассудками.
— Не эта ли система описана в книге, которая лежала на столе перед вами?
— «Тайна Золотого Цветка», — сказал Куан, — это лишь основа. — Он порылся в мешке и подал Леонардо книгу. — Вы хотели бы взять её? Она о памяти и распространении света. Мастер Тосканелли говорил, что вам это интересно.
— Да, я немного интересуюсь оптикой. — Леонардо рассматривал книгу. — Но эта книга слишком ценна...
— Если меня уже не будет во Флоренции, когда вы прочитаете книгу, вы сможете вернуть её мессеру Тосканелли. Я пользовался его щедрым гостеприимством последние несколько дней.
— Воля ваша, — сказал Леонардо. — И спасибо. Я удостоверюсь, что её вернули.
Куан улыбнулся, словно чувствовал недоверчивость Леонардо.
— Именно благодаря подобной системе Людовик Саксонский утверждал, что ран у нашего Спасителя было пять тысяч четыреста девятнадцать. Вычитали «Rhetorica Divina» [55] ?
55
«Божественная риторика» (лат.).
— Признаться, нет, — страдая, пробормотал Леонардо.
— Кажется, в христианском мире книги добывать труднее, — заметил Куан, с улыбкой глядя на Симонетгу. — Я упомянул эту книгу лишь потому, что в ней приводится система, похожая на мою. «Rhetorica Divina» даёт возможность присутствовать при Распятии и пережить его.
— Но надо быть очень осторожным, потому что Церковь почитает подобные книги спорными, — вмешался подошедший к ним молодой кардинал. Похоже, он особо заинтересовался Симонеттой, потому что встал рядом с ней. Сандро вежливо отступил, но лицо его вспыхнуло. — Многие наши учёнейшие теологи считают подобное предполагаемое
Куан поклонился кардиналу.
— Это было бы огромным несчастьем, ибо тогда те, кто предшествовал мне, тоже стали бы известны как еретики: святой Фома Аквинский, Августин, милосердный целитель. — Лёгкая насмешка и ехидное выражение, на миг тронувшее каменное лицо Куана, не укрылись от Леонардо... и от кардинала тоже.
— Кощунственно даже делать подобные сравнения, — сказал он. — У вас грешная невозрождаемая душа, синьор, и я постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы в будущем вам не удавалось столь свободно отравлять наш христианский источник.
Симонетта коснулась руки кардинала.
— Вы не так поняли Куана, ваше преосвященство. Он достойный человек, он радеет за Христа и заслуживает похвалы. — Она отвела его в сторонку. — Не будете ли вы так добры составить мне компанию на некоторое время?
Кардинал коснулся книги, которую держал в руках Леонардо.
— Мне страшно за вашу душу, signore artista. Она подвергается такому искушению. — И он ушёл с Симонеттой.
В зале сильные слуги ловко сдвигали вместе секции танцевального помоста, украшенного гобеленами, статуями, со скамьями для знати. Запели рога, и на помосте появились танцоры — мужчины и женщины в откровенных костюмах персикового цвета.
Гости расступались перед Симонеттой и кардиналом: они заняли свои места, и труппа поклонилась им.
— Идём посмотрим, — сказал Никколо Сандро; тот, явно расстроенный, извинился перед Леонардо и Куаном.
— Ваш друг, кажется, целиком пленён прекрасной дамой, — заметил Куан.
— Это его крест, — отозвался Леонардо.
— Кстати, о крестах, — сказал Куан, — не лучше ли будет вам возвратить мне книжечку, которую я вам дал, и не навлекать на себя кардинальский гнев?
— Едва ли его можно считать священником, — Леонардо против воли улыбнулся, — но зачем вы злили его?
— Я не собирался этого делать, — сказал Куан. — Он был зол ещё до того, как я привлёк его внимание.
— Он может быть сильным врагом.
— Мне не нужны враги.
— Вы только что создали одного.
— Но я не задержусь в вашей прекрасной стране, мастер Леонардо. Скоро я возвращаюсь в край, где ваш красивый язык не звучал никогда.
— А где это?
— Разве вы не беседовали с мастером Тосканелли? — удивился Куан.
— О чём?
— А, — сказал Куан, словно в этом и заключался ответ.
— Откуда вы знаете маэстро? — поинтересовался Леонардо.
— Мы с мастером Тосканелли какое-то время переписывались. Обменивались книгами и кое-какими полезными сведениями. Я бывал в ваших землях довольно регулярно и, должен сказать, получил немалую выгоду от торговли со многими вашими княжествами, хотя торговля и не истинное моё призвание.