Соборы пустоты

Левенбрюк Анри

Он развернулся и поспешил к машине. Какая-то глупая гордость, тщеславие или разочарование, не позволили ему пролить ни единой слезы. Но сердце сжалось так сильно, что заныла вся грудная клетка.

Ари стиснул руки на деревянном руле. Взвизгнув шинами, машина сорвалась с места.

60

Как и следовало ожидать, первый ночлег Эрика и Каролины Левин посреди джунглей был беспокойным. Укусы насекомых и шум не дали им выспаться. В лесу было полно диких животных, которые издавали всевозможные звуки, к тому же деревья то и

дело трещали и скрипели. Не говоря уже о страхе, все еще не отпускавшем их при мысли, что их могут догнать охранники из комплекса.

Их завтрак был скудным: несколько сухарей и остатки воды. Они захватили с собой всего две бутылки, так что им предстояло срочно найти источник.

Затаив растущую тревогу, они двинулись в путь в том же направлении, что и накануне. Кое-где сквозь древесный свод пробивалось солнце, распарывая воздух длинными золотистыми клинками, превращавшимися в столбы света, между которыми они пробирались.

Так они шли все утро, каждый час делая короткий привал, затем присели на пень, чтобы перекусить, обмениваясь лишь отрывочными репликами, выдававшими их общую тревогу. Пить было уже нечего, и чем дальше, тем быстрее таяла надежда найти посреди джунглей пригодную для питья воду.

И снова они с трудом пробивались сквозь густые заросли. Жара и препятствия мешали им идти, и они понятия не имели, далеко ли еще до первого обитаемого места. Возможно, дни и дни пути.

Стараясь как можно лучше расчищать путь для жены, которая уже жаловалась, что ноги у нее как в огне, Эрик задумался, а не погиб ли Чарльз Линч попросту от истощения. Он вспомнил его труп, лежащий под гигантским кедром: обтянутые кожей кости и ужас в застывшем взгляде. Потом представил себя рядом с женой, умершего от голода и жажды… Прогнав эти видения, он попытался думать о Франции. О родных. О доме.

Ближе к вечеру он решил, что идти дальше было бы неразумно. Шедшая позади него Каролина совсем выбилась из сил. Как и накануне, но на этот раз еще до наступления темноты они разбили лагерь и приготовили походную постель.

— Мы слишком поспешно покинули комплекс, Эрик. С тем, что мы захватили, нам долго не продержаться. Нам больше нечего есть и пить.

— Придется как-то выкручиваться. Найти еду. Только не надо падать духом, Каролина. Здесь повсюду растут плоды.

— Найти еду? Ты что, вообразил, что это телеигра? — Она не сдержала раздражение. — Да как можно хоть что-то найти в этих чертовых джунглях? Ты разве умеешь распознавать съедобное?

— Нет. Не умею. Но если мы будем выходить из себя, станет только хуже.

Взглянув на растерянное лицо мужа, Каролина прошептала:

— Извини. Я… Я измучена и срываюсь по пустякам.

— Отдыхай. А я пойду пройдусь, может, что-то найду.

— Эрик… Я боюсь, что ты заблудишься. Здесь все одинаковое. Эти джунгли — настоящий лабиринт.

— Я не стану далеко уходить и буду делать зарубки, договорились?

Она медленно кивнула. По правде сказать, она слишком устала, чтобы спорить.

Эрик достал перочинный нож, который они захватили с собой, и отправился в путь.

Через каждые десять метров он вырезал на деревьях большие кресты. Так или иначе, он не собирался заходить слишком далеко. Как ни старался

он выглядеть уверенным в глазах жены, на самом деле его терзала тревога.

Он продвигался с величайшей осторожностью, внимательно осматриваясь. Съедобные растения чаще встречаются на лужайках или на берегах, в чаще леса найти их почти невозможно.

Как справедливо заметила Каролина, он не слишком-то разбирался, что съедобно, а что нет. Чтобы не слишком рисковать, он решил не собирать семена, корни или клубни, хотя и знал, что в некоторых из них много крахмала. Надеялся, что ему попадутся кокосовые орехи, бананы или любые цитрусовые, которые он сумеет распознать.

Так он больше получаса кружил в окрестностях их лагеря, но ему встречались лишь незнакомые плоды. Его терзала мысль, что из-за своего невежества он, возможно, проходит мимо вполне годных в пищу растений. Но лучше голодать, чем умереть от отравления.

Вдруг, когда он уже собирался вернуться, на одном из деревьев послышался звук. Чей-то резкий крик. Подняв глаза, он разглядел маленькое животное, сидевшее высоко в ветвях. Это оказалась пугливая молодая обезьяна с рыжей шерстью, чей хвост дугой изгибался в воздухе. Судя по тому, как подергивалась черная сморщенная мордочка, зверек ни на миг не терял бдительности.

Эрик приблизился, чтобы рассмотреть обезьяну. Она его заметила, но на такой высоте, похоже, не чувствовала себя в опасности. Немного посидев на своей ветке, обезьяна перепрыгнула на соседнее дерево. С невероятной скоростью она взобралась по тонкому голому стволу и остановилась на самой вершине рядом с гроздью каких-то плодов, прикрытых листвой.

Инженер смотрел, как обезьянка срывает зеленый грушевидный плод и жадно в него вгрызается. На губах у него появилась улыбка.

Спасибо, малышка… Надо думать, то, что подходит тебе, подходит и мне.

Но его энтузиазм поутих, как только он сообразил, на какой высоте находится еда…

Он вовсе не был уверен, что сумеет забраться так высоко. Вот уже много лет он не лазил по деревьям и сомневался, что в его возрасте может повторить детские подвиги. Не закружится ли у него голова задолго до вершины? Эрик никогда особенно не любил высоту.

Но проверить это можно, только попытавшись.

Он подошел к дереву, вытер руки о штаны, с ужасом прикинул расстояние, потом, собравшись с духом и силами, вцепился в ствол, чтобы попытаться взобраться наверх.

Пришлось несколько раз повторить попытку, прежде чем к нему вернулись давно позабытые навыки. С третьей попытки ему удалось принять самое подходящее положение. Обретя былые рефлексы, он начал преодолевать метр за метром. Шершавая кора обдирала ему икры. Но он этого почти не замечал. В голове засела одна мысль: добраться до вершины. И желание сделать Каролине приятный сюрприз пересилило боль. Он продолжал ползти, каждый раз сильнее подтягиваясь на руках, чтобы приблизиться к фруктам. Когда он преодолел половину пути, испуганная обезьянка сорвалась с места и исчезла в листве. Эрик на мгновение замер, пытаясь перенести большую часть веса с рук на ноги. Но мускулы напрягались все сильнее и сильнее, а страх перед падением только мешал. Торопясь покончить с этим, он снова полез наверх.