Соборы пустоты
Шрифт:
Последние метры оказались самыми трудными. Ему пришлось преодолеть боль и совершить нечеловеческие усилия, чтобы наконец подобраться к фруктам.
Задыхаясь, инженер протянул руку как можно дальше. Дрожащие пальцы вцепились в плоды, но ноги заскользили, и он опустился на несколько сантиметров, так ничего и не сорвав. Он поднялся снова, вытянул руку и на этот раз сорвал целую гроздь. Едва не потеряв равновесие, он тут же выпустил добычу и снова вцепился в ствол. Плоды с глухим стуком свалились к подножию дерева. Он попытался определить место падения, и тут
Спуститься. Спуститься скорее. Преодолеть пустоту. Медленно, понемногу Эрик ослаблял хватку. Пальцы скользили по дереву. Он цеплялся ногами за выступы, потом позволял себе сползти еще чуть-чуть.
Внезапно он потерял контроль над спуском. Порезав правую руку об обломившуюся ветку, от боли он разнял руки.
Все произошло так быстро, что он не успел среагировать. Тело мгновенно сорвалось в пустоту. Лес завертелся у него перед глазами. Он услышал собственный испуганный и удивленный крик. Потом с силой ударился о землю тремя или четырьмя метрами ниже, и все вокруг потухло.
61
— Забавно, что ты это читаешь…
Слегка удивленная, Мари резко подняла голову. Увлеченная чтением, она не заметила, как Маккензи вошел на переполненную террасу «Сансер». Она положила карманное издание «Сговора остолопов» на высокий стол рядом с недопитым бокалом «Irish Coffe». [60]
— Почему?
— Я сам это прочел несколько дней назад по совету Бене, здешней официантки.
На лице актрисы появилась улыбка.
60
«Айриш-кофе» (англ.) — коктейль из ирландского виски, кофе и сливок.
— Она хорошенькая. Твой очередной трофей?
— Нет. Просто официантка. Почему все уверены, что я не пропускаю ни одной официантки?
— Может, потому, что ты вечно торчишь в барах?
— Может. Но мы с ней просто друзья.
— Понимаю. Похоже, она забавная.
— Так и есть.
— Ну так где мы сегодня ночуем?
— В гостинице.
Актриса прыснула.
— И стоило так напрягаться из-за пустяков? Знаешь, Ари, если ты хотел отвезти меня в гостиницу, так бы и сказал с самого начала, и незачем было куда-то сваливать на два часа.
— Я надеялся придумать что-нибудь получше. Только не обольщайтесь, мадемуазель, мы спим в разных номерах.
— Это я-то обольщаюсь? На себя посмотри… С чего ты взял, что из нас двоих именно мне не терпится затащить тебя в постель?
— Это бросается в глаза.
— Ого! Да неужели? — Она притворилась оскорбленной.
— Хочешь, я тебя процитирую? По памяти: «Мари запала на легавого. Это опасно, доктор?»
— Ага… Только вот что-то мне вдруг внезапно перехотелось. Слишком самоуверенный тип способен отбить у меня всякое желание.
—
— Вот и отлично.
— Ладно. Может, теперь поедем?
— Может, сперва ты позволишь мне допить коктейль?
Аналитик приподнял брови, помахал Бенедикт и сел рядом с актрисой.
Официантка подошла к их столику с пустым подносом в руках.
— По вашей книге я могла бы и догадаться, что вы подруга Маккензи. — Она улыбнулась Мари. — Вы бы сразу так и сказали.
— Зачем? По-вашему, мне есть чем гордиться? — усмехнулась молодая женщина.
— Да нет. Но из сострадания я бы добавила побольше виски в ваш коктейль.
— Вы обе страшно остроумные, — вмешался Ари. — Честно-честно. Я был бы рад слушать вас часами, но, может быть, мне тоже дадут виски?
Бенедикт с видом заботливой мамочки потрепала его по щеке:
— Конечно-конечно, Ари. Сами знаете, я ни в чем не могу вам отказать.
Она очаровательно ему подмигнула и направилась к бару.
— Значит, просто друзья, да? — подколола его Мари.
— Подумай только, этот тип покончил с собой, потому что думал, что его книга никому не интересна.
— Прости?
— Джон Кеннеди Тул. Автор книги, которую ты читаешь…
— Ах да. Кажется, мне что-то такое попадалось.
— Потрясающая история, правда?
— То, что писатель покончил с собой? Ты имеешь в виду, ужасная?
— Для него — конечно… Ну а для литературы! Человек посылает свой роман издателю, тот его возвращает, говоря, что книга никуда не годится. И бедняга кончает с собой. Спустя одиннадцать лет его мать наконец добивается посмертной публикации романа, и он получает Пулитцеровскую премию. Разве не красивая история?
— Ерунда! Самоубийство всегдаостается самоубийством. Какая же это красивая история?
— Какая ты неромантичная.
— А ты дурак.
Тут только Ари осознал свою бестактность, и кровь бросилась ему в лицо. И правда дурак! Говорить в таком тоне о самоубийстве с человеком, у которого болезнь Хантингтона, не самая хорошая идея. Он успокоил себя, решив, что не стоит вести себя с ней по-другому, потому что он знает о ее недуге.
К счастью, как раз в этот момент Бенедикт принесла ему виски, и это отвлекло их от разговора.
Они чокнулись и вместе выпили.
— Предупреждаю, мы действительноне будем сегодня трахаться, — серьезно сказал Ари, ставя свой бокал.
Актриса громко рассмеялась:
— О-ля-ля, Маккензи! Клевый приемчик, чтобы склеить девушку, это твое «не-очень-то-и-хотелось-не-будем-трахаться-бла-бла-бла»! Только вот верится с трудом!
— Но так оно и есть. Не очень-то и хотелось. Да ты в зеркало на себя посмотри!
Она улыбнулась, и они еще долго подначивали друг друга, чередуя остроты с взрывами хохота, пока их бокалы не опустели. Потом Ари сказал, что ему пора в гостиницу, чтобы поработать там над заметками Ирис. Эти слова вызвали у девушки улыбку.