Собрание сочинений Джерома Клапки Джерома в одной книге

Джером Клапка Джером

Друзья говорили о многом, а потом перешли к обсуждению жен и возлюбленных. Старший помощник Деймон, очевидно, мог похвастаться большим и разнообразным опытом в этой области. Они говорили, скорее говорил помощник, а мистер Корнер слушал, о красотках с оливковой кожей, о страстных темноглазых креолках, о светловолосых Юнонах калифорнийских долин. У помощника были свои теории в отношении ухаживания и обращения с женщинами, теории, которые, если словам помощника можно верить, выдержали испытание применением на практике. Новый мир открылся перед мистером Корнером, мир, где прекрасные женщины с собачьей преданностью боготворили мужчин, а те хоть и любили их взаимной

любовью, знали, как оставаться хозяевами положения. Мистер Корнер, постепенно разогревшись и перейдя от холодного осуждения к бурлящему восхищению, сидел как зачарованный. И только время могло положить конец повествованию о приключениях старшего помощника. В одиннадцать часов кок напомнил им, что капитан и лоцман могут появиться на борту в любую минуту. Мистер Корнер удивился, что уже так поздно, а потом, после долгого и нежного прощания с дальним родственником, обнаружил, что доки Святой Екатерины — одно из самых запутанных мест на земле. При свете уличного фонаря на Майнорис мистеру Корнеру внезапно пришло в голову, что его не ценят по достоинству. Миссис Корнер никогда не говорила и не делала того, чем красотки с оливковой кожей вяло пытались выразить свою всепоглощающую страсть к джентльменам, никоим образом не превосходящим (по крайней мере по мнению мистера Корнера) его самого. Думая о том, что делала и говорила миссис Корнер, мистер Корнер чувствовал, как ему на глаза наворачиваются слезы. Заметив, что его с любопытством рассматривает полицейский, он смахнул их и поспешил дальше. Когда он проходил по платформе станции Мэншн-Хаус, где всегда продувало насквозь, мысль о ее страшной несправедливости вернулась к нему с удвоенной силой. Почему в поведении миссис Корнер не было и следа собачьей преданности? Виной всему, горько говорил себе мистер Корнер, виной всему был он сам. «Женщина любит своего хозяина — таков ее инстинкт, — мечтательно думал мистер Корнер. — Черт меня побери! Уверен: она и не догадывается, что я ее хозяин».

— Уходите, — сказал мистер Корнер тщедушному юнцу, который с открытым ртом остановился рядом.

— Мне нравится слушать, — объяснил чахлый юнец.

— А кто говорит? — пожелал знать мистер Корнер.

— Вы, — ответил чахлый юнец.

Путь из центра города до Рейвенскорт-парка неблизкий, но планирование дальнейшей жизни с миссис Корнер не давало мистеру Корнеру покоя. Когда он сошел с поезда, главным образом его беспокоила необходимость преодолеть грязную дорогу длиной в три четверти мили, отделяющую его от возможности воплотить в жизнь свое решение выяснить отношения с миссис Корнер раз и навсегда.

Вид Акация-вилла, позволявший предположить, что все давно спят, еще больше разозлил его. Преданная как собака жена не стала бы ложиться, а подождала бы, чтобы узнать, не желает ли он чего-нибудь. Мистер Корнер, следуя совету на своей собственной медной табличке, не только постучал, но и позвонил. Поскольку дверь открылась не сию минуту, он продолжал стучать и звонить. Окно нарядной спальни на втором этаже открылось.

— Это ты? — прозвучал голос миссис Корнер. В тот момент в голосе миссис Корнер слышался явный намек на страсть, но не на ту страсть, которую мистер Корнер жаждал ей внушить. Это разозлило его еще больше.

— Не смей разговаривать со мной, высунув голову из окна, как в кукольном театре теней. Спустись и открой дверь, — скомандовал мистер Корнер.

— У тебя нет своего ключа? — поинтересовалась миссис Корнер.

Вместо ответа мистер Корнер снова атаковал дверь. Окно закрылось. Через мгновение, едва мистер Корнер успел сосчитать до шести или семи, дверь

открылась, и так внезапно, что он, все еще держась за дверной молоток, ввалился внутрь, скорее влетел. Миссис Корнер спустилась, уже подготовив пару замечаний. Она не предвидела, что мистер Корнер, который обычно долго подбирал слова, мог подготовиться еще лучше.

— Где мой ужин? — возмущенно спросил мистер Корнер, до сих пор опираясь на молоток.

Миссис Корнер, не находя слов от изумления, просто буравила его взглядом.

— Где ужин? — повторил мистер Корнер, к этой минуте уже сумевший изобразить истинное удивление тем вопиющим фактом, что ужин не готов. — Все отправляются спать, зная, что их господин еще не поужинал, — это возмутительно!

— Что-то случилось, дорогая? — послышался голос мисс Грин откуда-то с лестничной площадки второго этажа.

— Входи, Кристофер, — взмолилась миссис Корнер. — Пожалуйста, входи и дай мне закрыть дверь.

Миссис Корнер принадлежала к тому типу молодых леди, что с не самой бестактной надменностью повелевают теми, кто привык с готовностью подчиняться им. Такой тип женщин легко напугать.

— Хочу жа-а-аренных на гриле почек, — объяснил мистер Корнер, сменив молоток на подставку для шляп и в тот же момент пожалев об этом. — Давай не будем говорить об этом. Па-а-нятно? Я не хочу об этом говорить.

— Что же мне делать? — в ужасе прошептала миссис Корнер своей близкой подруге. — В доме нет ни одной почки.

— Я бы приготовила ему яйца пашот, — предложила всегда готовая помочь близкая подруга. — И хорошенько посыпала их кайенским перцем. Вполне вероятно, что потом он об этом и не вспомнит.

Мистер Корнер позволил себе согласиться на уговоры пройти в столовую, которая также служила помещением для завтрака и библиотекой. Обе леди в сопровождении поспешно одевшегося домашнего персонала, хроническое возмущение которого, похоже, испарилось перед лицом первого настоящего повода для такого возмущения в Акация-вилла, торопились развести огонь в очаге.

— Никогда бы в это не поверила, — прошептала бледная как полотно миссис Корнер. — Никогда.

— Сразу ясно, что в доме появился мужчина, правда? — щебетал восторженный персонал. Миссис Корнер вместо ответа дала девушке оплеуху и почувствовала некоторое облегчение.

Персонал сохранял спокойствие, а вот действия миссис Корнер и ее близкой подруги скорее тормозились, чем ускорялись криками мистера Корнера, которые слышались каждую четверть минуты — он не скупился на новые указания.

— Я не осмелюсь войти туда одна, — заявила миссис Корнер, когда еда была приготовлена и поставлена на поднос. Поэтому близкая подруга последовала за ней, а персонал пристроился сзади.

— Что это? — нахмурился мистер Корнер. — Я же велел тебе сделать котлеты.

— Прости, дорогой, — пролепетала миссис Корнер, — но в доме ни одной не нашлось.

— В доме, где царитдеальныйпрядок, который я хочу видеть перед собойфбудущем, — продолжал мистер Корнер, наливая себе пива, — всегда должны быть обивныесбифтексом. Поннялла? Обивныесбифтексом!

— Я попытаюсь это запомнить, дорогой, — сказала миссис Корнер.

— Судяпафсему, — произнес мистер Корнер, прежде чем положить в рот очередной кусок, — ты сафсем не такая хозяйка, которая мне нужна.

— Я попытаюсь ею стать, дорогой, — взмолилась миссис Корнер.

— Где твои книги? — вдруг потребовал ответа мистер Корнер.

— Мои книги? — изумленно повторила миссис Корнер.

Мистер Корнер стукнул по столу кулаком, отчего многое в комнате, включая миссис Корнер, подпрыгнуло.