Собрание сочинений Джерома Клапки Джерома в одной книге

Джером Клапка Джером

Медлительность мышления мистера Корнера все больше раздражала мисс Грин. Она потянулась через стул и затормошила его.

— Понимаете? Вы сделали это специально, чтобы проучить ее. Это она должна просить у вас прощения.

— Вы думаете?..

— Я думаю, если вы обставите все надлежащим образом, это станет лучшей работой, которую вы когда-либо делали. Убирайтесь из дому, пока она не проснулась. Я ничего ей не скажу. На самом деле у меня даже времени на это не будет. Мне нужно успеть на десятичасовой поезд с Паддингтона.

Когда вечером вернетесь домой, заговорите первым — вот что вам надо сделать.

Мистер Корнер от волнения поцеловал близкую подругу жены, прежде чем понял, что сделал.

Вечером миссис Корнер сидела в ожидании супруга в гостиной. Она была одета так, словно собиралась в дорогу, и в уголках ее рта залегли морщинки, хорошо знакомые Кристоферу, при виде которых у него сердце уходило в пятки. К счастью, он пришел в себя заблаговременно, чтобы встретить ее с улыбкой. Это была не та улыбка, которую он репетировал полдня, но, как бы там ни было, лишила миссис Корнер дара речи и предоставила ему неоценимое преимущество начать разговор первым.

— Ну что, — весело произнес мистер Корнер, — как тебе это понравилось?

На мгновение миссис Корнер испугалась, что новая болезнь ее супруга уже перешла в хроническую стадию, но его довольное лицо убедило ее, что беспокоиться, пока во всяком случае, не стоит.

— Когда ты хочешь, чтобы я снова «расслабился»? О, да ладно, — продолжал мистер Корнер в ответ на недоумение жены. — Ты не могла забыть разговор, который у нас состоялся за завтраком в утро приезда Милдред. Ты намекнула, насколько привлекательнее я мог бы выглядеть, если бы периодически «расслаблялся»!

Мистер Корнер, пристально наблюдая, заметил, что миссис Корнер постепенно припоминает произошедшее.

— Мне не удавалось угодить тебе раньше, — объяснил мистер Корнер, — поскольку приходилось сохранять ясность ума для работы. К тому же я не знал, как это на меня повлияет. Вчера я старался изо всех сил, и, надеюсь, ты осталась мной довольна. Хотя если бы ты согласилась удовлетворяться подобными представлениями — лишь на какое-то время, до тех пор пока я не привыкну делать это чаще, — примерно раз в две недели, положим, я был бы тебе благодарен, — добавил мистер Корнер.

— Ты хочешь сказать… — произнесла миссис Корнер поднимаясь.

— Хочу сказать, моя дорогая, — подхватил мистер Корнер, — что почти с первого дня нашего брака ты дала мне понять, что считаешь меня тряпкой. Твое представление о мужчинах основано на глупых книгах и еще более глупых пьесах, и твоя беда в том, что я не такой. Что ж, теперь ты поняла, каково это, и если настаиваешь, я могу быть таким, как они.

— Но ты, — возразила миссис Корнер, — был нисколько не похож на них.

— Я старался изо всех сил, — повторил мистер Корнер. — Все мы разные. Таков я в пьяном виде.

— Я не говорила, что хочу увидеть тебя пьяным.

— Но ты имела это в виду, — перебил

ее мистер Корнер. — Мы говорили о пьяных мужчинах. Герой пьесы был пьян и казался тебе забавным.

— Он и был забавным, — упорствовала миссис Корнер, теперь уже сквозь слезы. — Я имела в виду таких пьяных.

— Жена, — напомнил ей мистер Корнер, — не видела в его поведении ничего забавного. В третьем акте она угрожала вернуться домой к своей матери, и судя по тому, что ты была в дорожной одежде, тебе эта мысль тоже пришла в голову.

— Но ты… ты был так ужасен, — всхлипнула миссис Корнер.

— И что я делал? — поинтересовался мистер Корнер.

— Придя домой, ты заколотил в дверь…

— Да-да, это я помню. Я потребовал ужин, и ты сделала мне яйца пашот. Что произошло потом?

Воспоминания об этом вопиющем унижении добавили ее голосу нотки неподдельного трагизма.

— Ты заставил меня читать таблицу умножения наизусть!

Мистер Корнер посмотрел на миссис Корнер, а миссис Корнер посмотрела на мистера Корнера; на некоторое время в столовой воцарилась тишина.

— Ты действительно… действительно немного перебрал, — пролепетала миссис Корнер, — или только притворялся?

— Действительно, — признался мистер Корнер. — Первый раз в жизни. Если тебя это удовлетворит, то и последний тоже.

— Мне так жаль, — сказала миссис Корнер. — Я была невероятно глупа. Пожалуйста, прости меня.

Цена доброты

— Доброта, — настаивала маленькая миссис Пенникуп, — ничего не стоит.

— Ах, если говорить обобщенно, моя дорогая, она ценится ровно по себестоимости, — ответил мистер Пенникуп, который, будучи аукционистом с двадцатилетним опытом работы, имел массу возможностей проверить отношение публики к сентиментальности.

— Мне все равно, что ты говоришь, Джордж, — упорствовала его жена. — Возможно, он неприятный сварливый старый грубиян, и я не говорю, что он не такой. Все равно этот человек уезжает, и скорее всего мы никогда больше его не увидим.

— Если бы у меня промелькнула мысль, что мы рискуем встретиться с ним еще, — заметил мистер Пенникуп, — я бы повернулся спиной к англиканской церкви и стал методистом.

— Не говори так, Джордж, — с упреком произнесла его жена. — Тебя может слушать Господь.

— Если бы Господу приходилось слушать старого Крэклторпа, он посочувствовал бы мне, — выразил мнение мистер Пенникуп.

— Господь посылает нам испытания для нашего же блага, — объяснила жена. — Они призваны научить нас терпению.

— Ты не ктитор, — возразил ее муж. — Ты можешь избегать общения с ним. Ты слышишь его, только когда он стоит на кафедре, где ему в некоторой степени приходится сдерживаться.

— Ты забываешь о благотворительных распродажах старых вещей, Джордж, — напомнила ему миссис Пенникуп. — Не говоря об украшении церкви.