Собрание сочинений Джерома Клапки Джерома в одной книге
Шрифт:
— Не шути со мной, девочка моя, — сказал мистер Корнер. — Ты знаешь, очемяговорю, твои хозяйственные книги.
Они оказались в ящике шифоньера. Миссис Корнер достала их и передала супругу дрожащими руками. Мистер Корнер, открыв одну наугад, склонился над ней с нахмуренными бровями.
— Судяпафсему, моя девочка, ты не умеешь складывать, — заявил мистер Корнер.
— Я… я всегда считалась хорошей ученицей по арифметике в детстве, — запинаясь, произнесла миссис Корнер.
— Малолишто ты там знала в детстве, а сколько двадцать семь плюс девять? —
— Тридцать восемь… нет, семь, — начала путаться напуганная миссис Корнер.
— Ты хоть знаешь таблицу умножения или нет? — прогремел мистер Корнер.
— Раньше знала. — Миссис Корнер заплакала.
— Так расскажи, — потребовал мистер Корнер.
— Девятью один — девять, — всхлипнула бедная маленькая женщина. — Девятью два…
— Продолжай, — неумолимо произнес мистер Корнер.
Миссис Корнер без остановки продолжала говорить тихим монотонным голосом, то и дело срываясь на сдавленные рыдания. Быть может, ей помог однообразный ритм повторения. Когда она, исполненная страха, заметила, что девятью одиннадцать будет девяносто девять, мисс Грин молча указала на стол. Миссис Корнер, в страхе подняв голову, увидела, что глаза ее хозяина и господина закрыты, услышала нарастающий храп; голова его покоилась между пустым кувшином с пивом и судком.
— С ним все будет хорошо, — утешала подругу мисс Грин. — Иди в спальню и запрись. Мы с Харриет позаботимся о его завтраке утром. Тебе будет лучше всего не попадаться ему на глаза.
И миссис Корнер, испытывая лишь благодарность за то, что кто-то дал ей указания, послушалась и сделала все, как сказала подруга.
К семи часам солнечный свет, заливший комнату, заставил мистера Корнера сначала зажмуриться, потом зевнуть, потом наполовину открыть один глаз.
— Встречай день с улыбкой, — сонно пробормотал мистер Корнер, — и, уходя, он…
Вдруг мистер Корнер сел прямо и огляделся. Это была не его кровать. Осколки кувшина и стакана валялись у его ног. Скатерть окрасилась от перевернутого судка. Странный непроходящий звон в голове требовал дальнейшего расследования. Мистер Корнер был вынужден прийти к заключению, что кто-то пытался сделать из него салат, кто-то с исключительно тяжелой рукой, поднявшейся на горчицу. Шум заставил мистера Корнера обратить внимание на дверь.
Показалась мисс Грин со зловеще-мрачным лицом.
Мистер Корнер поднялся. Мисс Грин украдкой вошла и, закрыв за собой дверь, остановилась и подперла ее спиной.
— Полагаю, вы знаете, что… что натворили? — начала мисс Грин.
Она говорила замогильным голосом, от которого мистера Корнера холод пробрал до костей.
— Начинаю вспоминать, но пока… пока не очень отчетливо.
— Вы явились домой пьяным, совершенно пьяным, — сообщила ему мисс Грин. — В два часа ночи. Устроили такой шум, что, должно быть, разбудили пол-улицы.
Из его пересохших губ вырвался стон.
— Вы настояли, чтобы Эме приготовила вам горячий ужин.
— Я настоял! — Мистер Корнер опустил глаза. — И… и она это сделала?
— Вы просто
Глядя на жалкое существо перед собой, мисс Грин сама с трудом верила, что пару часов назад действительно боялась его. Лишь чувство долга помогало ей подавлять желание рассмеяться сию же минуту.
— Сидя здесь и поглощая ужин, — безжалостно продолжала мисс Грин, — вы заставили ее принести хозяйственные книги.
Мистер Корнер уже перестал чему-либо удивляться.
— Вы принялись читать ей нотации по поводу ведения хозяйства.
Глаза близкой подруги миссис Корнер засверкали. Но в тот момент даже молния, блеснувшая перед глазами мистера Корнера, осталась бы им не замеченной.
— Вы заявили, что она не умеет складывать и не знает таблицу умножения.
— Я заставил ее… — Мистер Корнер говорил бесстрастным тоном, как человек, заинтересованный лишь в точных сведениях. — Я заставил Эме читать таблицу умножения?
— Умножение на девять, — кивнула мисс Грин.
Мистер Корнер опустился на стул и невидящим взглядом уставился в будущее.
— Что же делать? Она никогда не простит меня. Я ее знаю. Вы меня не разыгрываете? — воскликнул он с мимолетным проблеском надежды. — Я действительно это сделал?
— Вы сидели на том самом стуле, где сидите сейчас, и ели яйца пашот, пока она стояла напротив и читала таблицу умножения на девять. В конце концов, увидев, что вы сами уснули, я убедила ее отправиться в постель. Было три часа, и мы подумали, что вы не станете возражать.
Мисс Грин подвинула поближе стул и, облокотившись на стол, посмотрела через него на мистера Корнера. Глаза близкой подруги миссис Корнер снова сверкнули недобрым огнем.
— Вы никогда больше не будете так делать, — заявила мисс Грин.
— Думаете, есть шанс, — вскричал мистер Корнер, — что она может меня простить?
— Вряд ли, — ответила мисс Грин. При этих словах лицо мистера Корнера снова стало мрачным. — Думаю, самый лучший выход из этой ситуации — вам простить ее.
Эта мысль даже не развеселила его. Мисс Грин огляделась, чтобы удостовериться, что дверь до сих пор закрыта, и на мгновение прислушалась, желая убедиться, что вокруг царит тишина.
— Вы разве не помните, — мисс Грин решила принять особые меры предосторожности и перешла на шепот, — разговор, который у нас состоялся за завтраком в первый день моего пребывания? Когда Эме сказала, что вам было бы лучше иногда «расслабляться»?
Да, постепенно память начала возвращаться к мистеру Корнеру. Но она сказала всего лишь «расслабляться», к своему ужасу, вспомнил мистер Корнер.
— Что ж, вы и «расслабились», — настаивала мисс Грин. — К тому же она не имела в виду «расслабиться». Она имела в виду самое настоящее безобразное поведение, только не произнесла это слово. Мы говорили об этом, после того как вы ушли. Она сказала, что отдала бы все на свете, лишь бы увидеть вас таким, как все мужчины. И так она себе представляет всех мужчин.