Собрание сочинений: В 11 т. Т. 2: 1960-1962 гг.

Стругацкие Братья

Валькенштейн пошел вдоль стены, озираясь.

— Странный материал,- сказал он издали.- Металлопласт, наверное. Но я никогда не видел такого металлопласта.

— Это не металлопласт,- сказал Бадер.- Не забывайте, где вы находитесь. Вы, Марк, и вы, Леонид.

— Мы не забываем,- сказал Горбовский.- Мы бывали на Фобосе, и там действительно совсем другой материал.

Горбовский и Валькенштейн бывали на Фобосе. Это был спутник Марса, и долгое время его считали естественным спутником. Но он оказался четырехкилометровым тором, окутанным металлической противометеоритной

сетью. Густая сеть была изъедена метеоритной коррозией и местами прорвана. Но сам спутник уцелел. Внешние люки его были открыты, и гигантский бублик был пуст точно так же, как этот. По изношенности противометеоритной сети подсчитали, что он был выведен на орбиту вокруг Марса по крайней мере десять миллионов лет назад.

— О Фобос!
– Бадер покачал головой.- Фобос - это одно, Леонид. Владислава - это отнюдь другое.

— Почему?
– осведомился Валькенштейн, подходя. Он думал иначе.

— Например, потому, что от Солнца и от Фобоса до Владиславы, где находимся сейчас мы, триста тысяч астрономических единиц.

— Мы покрыли это расстояние за полгода,- сердито сказал Валькенштейн.- Они могли сделать то же. И потом, спутники Владиславы и Фобос имеют много общего.

— Но это следует доказать,- сказал Бадер. Горбовский проговорил, лениво усмехаясь:

— Вот мы и попробуем доказать.

Некоторое время Бадер размышлял и затем изрек:

– Фобос и земные спутники тоже имеют много общего.

Это был ответ в стиле Бадера - очень веско и на полметра мимо.

– Ну хорошо,- сказал Горбовский.- А что здесь есть еще, кроме этой диспетчерской?

— На этом Спутнике,- важно сказал Бадер,- имеются сто шестьдесят помещений размером от пятнадцати до пятисот квадратных метров. Мы можем осмотреть их все. Но они пусты.

— Раз они пусты,- сказал Валькенштейн,- нам лучше вернуться на «Тариэль».

Бадер поглядел на него и снова повернулся к Горбовскому.

— Мы называем этот спутник Владя. Как вам известно, у Владиславы есть еще один спутник, тоже искусственный и тоже неземного происхождения. Он меньше по размерам. Мы называем его Слава. Вы понимаете? Планета называется Владислава. Естественно назвать два ее спутника Владя и Слава. Не так ли?

— Да, конечно,- сказал Горбовский. Это изящное рассуждение было ему знакомо. Он слышал его в третий раз.- Это вы очень остроумно предложили, Август. Владя и Слава. Владислава. Прекрасно.

— У вас на Земле,- продолжал Бадер неторопливо,- эти спутники называют «Игрек–один» и «Игрек–два», соответственно - Владя и Слава. Но мы, мы называем их иначе. Мы называем их Владя и Слава.

Он строго поглядел на Валькенштейна. Валькенштейн играл желваками на скулах. Насколько было известно Валькенштейну, «мы» - это был сам Бадер, и только Бадер.

— Что же касается состава этого желтого материала, который отнюдь не является металлопластом и который я называю янтарин…

— Очень удачно,- вставил Валькенштейн.

— Да… Неплохо… То состав его пока неизвестен. Он остается тайной.

Наступило молчание. Горбовский рассеянно оглядывал

помещение. Он пытался представить себе тех, кто строил этот спутник и потом работал здесь когда–то, очень давно. Это были другие люди. Они пришли в Солнечную систему и ушли, оставив возле Марса покинутые космические лаборатории и большой город вблизи северной полярной шапки. Спутники были пусты, и город был пуст - остались только странные здания, на много этажей уходящие под почву. Затем - или, может быть, до того - они пришли в систему звезды ЕН 17, построили возле Владиславы два искусственных спутника и тоже ушли. И здесь, на Владиславе, тоже должен быть покинутый город. Почему и откуда они приходили? Почему и куда они ушли? Впрочем, ясно почему. Они, конечно, были великие исследователи. Десантники другого мира.

— Теперь,- сказал Бадер,- мы пойдем и осмотрим помещение, в котором я нашел предмет, названный мною условно пуговицей.

— Он и сейчас там?
– спросил Валькенштейн, оживившись.

— Кто он?
– спросил Бадер.

— Предмет.

— Пуговица,- веско сказал Бадер,- находится в настоящий момент на Земле в распоряжении Комиссии по изучению следов деятельности иного разума в космосе.

— А,- сказал Валькенштейн.- У Следопытов. Но я собирал материал по Владиславе, и мне не показали эту вашу пуговицу.

Бадер задрал подбородок.

– Я отправил ее с капитаном Антоном Быковым полтора локальных года назад.

С Быковым они разминулись в пути. Он должен был прибыть на Землю спустя семь месяцев после старта «Тариэля» к звезде ЕН17.

— Так,- сказал Горбовский.- Осмотр пуговицы, таким образом, откладывается.

— Но мы осмотрим помещение, где я ее нашел,- сказал Ба дер.- Не исключено, Леонид, что в гипотетическом городе на поверхности планеты Владислава вы обнаружите аналогичные предметы.

Он полез в люк. Валькенштейн сказал сквозь зубы:

— Надоел он мне, Леонид Андреевич…

— Надо терпеть,- сказал Горбовский.

До помещения, где Бадер нашел пуговицу, оказалось полкилометра. Бадер показал место, где пуговица лежала, и подробно рассказал, как он пуговицу обнаружил. (Он наступил на нее и раздавил.) По мнению Бадера, пуговица была аккумулятором, имевшим первоначально сферическую форму. Она была сделана из полупрозрачного серебристого материала, очень мягкого. Диаметр - тридцать восемь и шестнадцать сотых миллиметра… плотность… вес… расстояние от ближайшей стены…

В комнате напротив, по другую сторону коридора, сидели среди приборов, расставленных прямо на полу, двое молодых парней в синих рабочих куртках. Они работали, поглядывая в сторону Горбовского и Валькенштейна, и переговаривались вполголоса.

— Десантники. Прилетели вчера.

— Умгу. Вон тот, длинный,- Горбовский.

— Знаю.

— А другой, беловолосый?

— Марк Ефремович Валькенштейн. Штурман.

— А–а, слыхал.

— Они начнут завтра.

Бадер наконец кончил объяснять и спросил, все ли понятно. «Все»,- сказал Горбовский и услыхал, как в комнате напротив хихикнули.