Собрание сочинений в 12 т. Т. 5
Шрифт:
Сайрес Смит и Герберт, тщательно обследовав тот участок лесов Дальнего Запада, где росли «cycas revoluta», сделали отметки на деревьях и поспешили вернуться в Гранитный дворец, чтобы рассказать товарищам о своем открытии.
На другой день поселенцы отправились за мукой, и Пенкроф, все более и более восторгавшийся островом, сказал инженеру:
– Не думаете ли вы, мистер Смит, что есть на свете острова для потерпевших крушение?
– Что вы хотите сказать, Пенкроф?
– А то, что есть на свете такие острова, возле которых не страшно
– Может быть, - с улыбкой ответил Сайрес.
– Так оно и есть, мистер Сайрес, - продолжал Пенкроф, - и ясно, что остров Линкольна к ним и принадлежит.
В Гранитный дворец вернулись с обильной жатвой - со стволами саговой пальмы. Инженер устроил пресс, отжал клейкий сок, смешанный с крахмалистым веществом, и получил довольно много муки; в руках Наба она превратилась в печенье и пудинги. Вкус хлеба напоминал им настоящий пшеничный хлеб.
В ту пору онагры, козы и муфлоны, находившиеся в корале, ежедневно давали поселенцам молоко. Поэтому приходилось часто бывать в корале; ездили в повозке, вернее в легкой коляске, которая ее заменила; когда приходила очередь Пенкрофа, он брал с собой Юпа и заставлял его править; Юп хлопал кнутом, выполняя порученное ему дело с обычной своей сообразительностью.
В общем, все шло отлично и в Гранитном дворце и в корале, и колонисты не сетовали бы, не будь они оторваны от родины. Они так приспособились к условиям жизни на острове, так привыкли к нему, что с печалью и сожалением покинули бы этот гостеприимный край!
Но любовь к родине владеет сердцем человека с непреодолимой силой, и если бы поселенцы приметили корабль, то стали бы подавать сигналы, привлекая внимание команды, и уехали бы… А пока они жили беспечальной жизнью и скорее боялись, нежели хотели, чтобы ее нарушило какое-либо событие.
Но кто может похвалиться тем, что счастье вечно, что ты огражден от превратностей судьбы!
Поселенцы часто беседовали об острове Линкольна, на котором жили уже больше года, и однажды затронули вопрос, который привел к важным последствиям.
Дело было в воскресенье, 1 апреля, в первый день пасхи, - Сайрес Смит и его товарищи посвятили время отдыху и молитве. День выдался отличный - такая погода бывает в октябре в Северном полушарии.
После обеда все собрались под навесом из зелени на краю плато Кругозора и смотрели, как постепенно меркнет небосклон. Вместо кофе Наб подал напиток из бузины; разговор шел об острове, о том, как одиноко стоит он среди Тихого океана, как вдруг Гедеон Спилет спросил:
– Скажите-ка, дорогой Сайрес, вы не определяли положение нашего острова при помощи секстана, найденного в ящике?
– Нет, - ответил инженер.
– А ведь стоило бы это сделать, секстан - прибор совершенный, им точней определишь координаты, чем тем способом, которым вы пользовались.
– А чего ради?
– опросил Пенкроф.
– Ведь положение острова не изменится.
– Конечно, - заметил Гедеон Спилет, - но, быть может, из-за несовершенства
– Вы правы, любезный Спилет, - ответил инженер, - следовало сделать это раньше; впрочем, если ошибка и вкралась, то она не превышает пяти градусов долготы или широты.
– Как знать?
– продолжал журналист.
– Как знать, не ближе ли мы к обитаемой земле, чем думаем?
– Завтра узнаем, - ответил Сайрес Смит, - если бы не такой недосуг, мы уже знали бы это.
– Ну и отлично, - сказал Пенкроф, - мистер Сайрес такой мастер, что не мог ошибиться, и если остров не сдвинулся с места, то находится именно там, куда он его поместил!
– Увидим.
На другой же день при помощи секстана произвели необходимые обсервации, чтобы проверить координаты, которые инженер определил раньше.
По первоначальным данным остров Линкольна находился:
между 150° и 155° западной долготы,
между 30° и 35° южной широты.
Последующие совершенно точные вычисления дали:
150°30' западной долготы,
34°57' южной широты.
Таким образом, несмотря на несовершенный способ измерений, Сайрес Смит в первый раз определил координаты с такой точностью, что его ошибка не превысила пяти градусов.
– Ведь теперь у нас есть не только секстан, но и атлас, - сказал Гедеон Спилет.
– Посмотрим-ка, дорогой Сайрес, в каком именно месте Тихого океана расположен остров Линкольна.
Герберт принес атлас, изданный, очевидно, во Франции, - потому что географические названия были на французском языке.
Развернули карту Тихого океана; инженер с циркулем в руке собрался определить местоположение острова.
Вдруг он замер на месте, говоря:
– Да в этой части Тихого океана на карту нанесен остров.
– Остров!
– воскликнул Пенкроф.
– Наш, конечно?
– сказал Гедеон Спилет.
– Нет, - ответил инженер.
– Этот остров расположен на сто пятьдесят третьем градусе долготы и тридцать седьмом градусе одиннадцатой минуте широты, на два градуса с половиной западнее и на два градуса южнее острова Линкольна.
– Что же это за остров?
– спросил Герберт.
– Остров Табор.
– Остров велик?
– Нет, это маленький островок, затерянный в Тихом океане, - на него, вероятно, никто не высаживался!
– А мы высадимся, - заявил Пенкроф.
– Мы?
– Да, мистер Сайрес. Построим палубное судно, я берусь им управлять. А в каком мы расстоянии от острова Табор?
– Приблизительно в ста пятидесяти милях к северо-востоку, - ответил Сайрес Смит.
– В ста пятидесяти милях! Сущие пустяки, - заявил Пенкроф.
– При попутном ветре будем там через двое суток.
– А зачем?
– спросил журналист.
– Да так просто. Надо же посмотреть!
После такого ответа колонисты решили, что судно будет построено и что они пустятся в плавание в октябре, когда наступит хорошая погода.