Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность
Шрифт:
«Тихо, уютно, удобно, — подумал он. — С хозяйкой поладим. — Лев усмехнулся. — И с хозяином тоже!»
Вошла хозяйка и, мило покраснев, назначила очень низкую цену, — видимо, Николай Николаевич решил, что постояльца обижать не стоит.
Лев пообещал переехать сегодня же и попросил оставить ему постель.
— Я одинокий, — улыбнулся он, — соломенный вдовец, ни детей, ни жены. И обстановки никакой. Вот, весь перед вами. А как вас зовут?
— Юленька, то есть Юлия Антоновна!
—
Юленька кокетливо улыбнулась.
«А дело-то верное! — подумал Лев. — Ах, Николенька, Николенька!»
— Вы давно замужем? — спросил он Юленьку.
— Три месяца.
— Ах, как жаль! Жаль, что раньше я вас не знал. — Лев пожал ей руку выше локтя. — Я бы уж за вами поухаживал.
— Да, уж теперь поздно! У меня муж, у-у, сердитый!
— Ничего! Мы с ним сойдемся. И с вами, да?
Юленька двусмысленно улыбнулась. Они распрощались.
Лев ушел.
— Ничуть не похож на сапожника! — прошептала Юля. — Бойкий какой!
Лев категорически отказался поселиться у Камневых.
— Сейчас рано, — сказал он. — У меня ни гроша, а на деньги твоего отца жить я не желаю. Подождем.
— Опять ждать, — обиделась Женя. — Ждала, ждала!..
— Ну и еще немного подождешь. Вот примусь за работу, тогда…
— За какую же это?
— Резиновую мастерскую открою. Буду чинить галоши.
— Фу, какая гадость! Неужели ты не мог придумать ничего получше? Тоже — работа. Сапожник!
— Ничего ты не понимаешь, — примиряюще сказал Лев. — Прекрасная работа, а для меня — самая подходящая. — Лев улыбнулся. — Я тебя прошу, если кто будет спрашивать, чем я занимаюсь, так и говори — сапожник.
«Странно, — подумала Женя. — Почему сапожник?» — но тотчас забыла об этом.
Вечером Лев перебрался на Холодную улицу. Женя выпросила у матери для него одеяло, белье, разную мелочь из посуды и помогла перетащить все это имущество на новую квартиру. По дороге Льва и Женю встретил Джонни и увязался с ними на Холодную.
Юленька, увидев Женю, стала серьезной.
— Это кто? — спросила она у Джонни.
— Это? Женька Камнева. Она всегда с ним.
Юленька прикусила нижнюю губу.
«Скажите, пожалуйста, — подумала она, — не познакомилась, не посмотрела…»
Жене Юленька тоже не понравилась. Ей стало неприятно, что рядом со Львом будет жить эта хорошенькая, вертлявая дамочка.
— А тобой интересовались! — шепотом доложил Джонни. И, кивнув головой в сторону комнаты, где жили Богдановы, добавил: — Она работает в редакции счетоводом. За ней там все
Разложив кое-как все принесенное, Лев отправился проводить Женю до театра.
С легкой руки Зеленецкого слава театра росла. Первые спектакли проходили при полном зале. Правда, находились и скептики. К ним принадлежал Сергей Петрович Компанеец, которого Лена затащила как-то на спектакль. Он выскочил из театра после первого же акта, злой, красный, страшно выругал режиссера и заявил, что, будь его воля, он бы высек Турбаева.
— Белиберда! — кричал он, когда после спектакля все сели пить чай. — Как они с классиками обращаются! Господи, накажи этого байстрюка! Сейчас вас смотрят разные ожиревшие от скуки пошляки. Им эта щекотка приятна. Но их немного, да, да, их удовлетворите и кончите свой век. И режиссеришка ваш от вас сбежит. Нехай он сдохнет!
— Папа! — укоризненно говорила Лена. — Ну что ты говоришь!
— И говорю, и буду говорить! — закричал Сергей Петрович. — Все, все сломали! Этот дурень грозится все разрушить. — Он показал на Андрея. — Ну, так он только болтает, а тот, подлец, ломает уже! До театра добрался, мерзавец! А? Каково? Все сломать! Голая сцена! У-ух ты!
Меж тем Максим Турбаев затевал все новые и новые постановки. Фантазия его не имела, казалось, предела.
Встретив как-то Льва, Виктор рассказал ему о предстоящем спектакле.
— Хотим ставить «Онегина». Понимаешь, Лева, это будет чудесно. Максим трактует «Онегина» совершенно по-новому. Там, например, будет изумительная сцена: муж Татьяны — председатель следственной комиссии — допрашивает Онегина…
— Позволь, позволь, — изумился Лев. — Но ведь у Пушкина этого нет. Откуда же вы возьмете стихи?
— А, пустяки, ну, допишем! Я допишу, подумаешь! Не в этом дело. Ты понимаешь, такое совершенно необычайное освещение всей эпохи! Мы такие декорация придумали, — просто гениально! Вообрази: от публики в глубину сцены, наверх, идут лучами три лестницы. Наверху спускающаяся площадка, вроде качелей. Актер будет наверху. Ему ничто не будет мешать. Приходи на репетицию, сам увидишь, как это замечательно!
Лев, даже не улыбнувшись, стал обсуждать с Виктором детали спектакля. Но на репетиции новой постановки Лев так и не смог зайти. Он был занят другими, более важными делами.
Глава пятая
Перед тем как открыть мастерскую, Лев навестил мадам Кузнецову.
Увидев Льва, она всплеснула руками.
— Боже, как вы выросли! Совсем мужчиной стали! — Мадам противно хихикала, дряблые щеки ее затряслись.