Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность
Шрифт:
Во время антракта бледный, трепещущий Турбаев разговаривал с Зеленецким. Тот, видимо, расточал ему комплименты. Турбаев улыбался, распуская добрые, бесформенные губы.
Женя разыскала Льва.
— Ну, как? — спросила она. — Видишь, вон тот, в очках, — это Турбаев, режиссер. Говорят, что он гений!
— Уже знаком. Башка у него действительно умная, но дураку досталась.
Начался второй акт. В противоположность первому, он был построен на движении. Люди появлялись на мостике, карабкались по лестнице наверх,
Выходя из зала, Лев нарочно столкнулся лицом к лицу с Опанасом. Тот побледнел и отшатнулся.
— Ты? — только и мог сказать он.
Лев крепко пожал руку Опанаса, словно забыл последний свой разговор с ним, заявил, что чертовски рад снова его видеть, рад, что вернулся в Верхнереченск, справлялся о делах, о здоровье, напросился прийти к Николе, приглашал его к Жене, подмигивая, намекая на выпивку.
Опанас растерялся, размяк, благодарил Льва — перед ним был добрый, простецкий человек. Женя насилу оторвала их друг от друга.
По дороге Женю и Льва нагнал Зеленецкий. Женя познакомила его со Львом, но он, увлеченный разговором, фамилии Льва не расслышал.
— Ну, — спросил он Женю и Льва, — каково?
Лев промычал что-то неопределенное.
— Талантище! Сила! Предрекаю великую будущность, — выкрикивал Сергей Сергеевич. — Совершенно исключительный человек.
Рассуждения Зеленецкого были прерваны Леной, которая догнала их. Лена холодно поздоровалась со Львом, как бы нисколько не удивившись его появлению.
— Я говорю, Елена Сергеевна, — ведь это колоссально!
— Знаете, Сергей Сергеевич: а мне не кажется это колоссальным. Мне все это непонятно!
— Милочка! Как вы-то можете повторять за другими. Понятность! Доступность!.. Пушкина в свое время тоже не понимали! Бетховен вызывал раздражение! Все же это условно, дорогая!
Сергей Сергеевич говорил и говорил, горячился, размахивал тростью, вытирал пот, жестикулировал, возмущался и восторгался без конца.
— Вы чудесная, милая девушка, Леночка. Вы обаятельно простая! Но ведь вот ваша внешняя бесподобная простота обманчива! Вы же сложнейший человек; нет, нет, я без комплиментов! Вот вам и загадка. То есть, простите, виноват, я немного спутался. О чем это я? Ах, да, да. Видите, стало быть, вы и простая и сложная. Но ведь это было бы расчудесно, если бы ваша внутренняя красота была воплощена в простые, но тончайшие черты какой-нибудь Мадонны!
— Так я и говорю об этом, — заметила Лена. — Пускай бы было просто, понятно, но, как вы говорите, сложно по существу.
Сергей Сергеевич закипятился, начал приводить какие-то исторические примеры, зацепил при этом Египет и Вавилон, затем
Ему никто не возражал. Лена почему-то задумалась и молчала. Льву и Жене хотелось скорее остаться одним. На углу Рыночной они свернули.
Зеленецкий помахал им ручкой и, распрощавшись с Леной, вприпрыжку поскакал домой.
— Это кто такой? — спросил Лев Женю.
— Мой двоюродный дядя. Знаменитый человек.
— Ну? Чем же он знаменит?
— Был эсер, понимаешь? Выслан сюда.
— О, это интересно! Он у вас бывает?
— Часто!
— Вот даже как. Ну — домой?
Он взял Женю под руку, она прижалась к нему, и они быстро зашагали на Церковноучилищную.
На следующий же день, с утра, Лев отправился с визитами. Сначала он зашел к бабке. Катерина Павловна копалась в огороде. Лев принес ей фунт чаю. Однако бабку подарок нимало не смягчил.
— Опять явился? — приветствовала она его, подставив для поцелуя желтую щеку.
— Ох, хорошо поездил, бабушка! Поправился, людей увидел! Замечательно! Теперь за работу сяду.
— Тетка-то Анна умерла, — сказала бабка. — Был округ меня лес, а теперь словно вырубили. Одни пеньки!
— Как это она? — участливо спросил Лев.
— Таяла, таяла, да и растаяла. Бог наказывает. Дед у тебя был развратник и разбойник. Бог и наказывает.
— Ну, а дядя?
Лицо старухи исказилось злобой.
— Женился, дурак!
— Ну и что ж — все женятся. И я женился! — Лев рассмеялся.
— Чего гогочешь, иди, откуда пришел! Не звала тебя!
— Остановиться мне у вас нельзя, бабушка? Хотя бы на неделю?
— Нету, нету у меня для вас места! Прощевай! Заходи, коли что.
От бабки Лев отправился к Компанейцам. Васса сказала, что Лена и Андрей в театре. Лев направился туда. Вся труппа была на сцене. Турбаев вслух читал рецензию на спектакль. В ней Зеленецкий, ссылаясь на древних, одному ему известных поэтов, восхвалял театр, употребляя неимоверное количество иностранных слов и выспренних выражений. Актеры ничего в статье не понимали, кроме того, что их хвалят, и влюбленными глазами следили за режиссером. Когда чтение окончилось и все бросились обнимать Турбаева, Лев окликнул Джонни и Андрея.
Увидев Льва, они всполошились.
Андрей повторял одну и ту же фразу:
— Мы теперь покажем им! — кричал он. — Мы их заставим, черт возьми, работать!
Они говорили разом, не слушая друг друга, расспрашивали Льва, где он плутал, тот повторял то же, что и Жениной матери, о своих приключениях, об Урале. Андрей пообещал зайти к Льву, как только тот найдет квартиру.
— У меня скоро будет квартира, — сообщил Лев. — Собственно говоря, даже как будто бы уже есть.