Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Рассказы и повести
Шрифт:
— Что вы! — отмахнулась женщина. — И как вам не стыдно?! Ведь не чужие мы люди, — сказала она просто. — Посидите, поезд в город пойдет почти через час. Вам ведь в город?
— Да.
— Жарко там, душно, ужас! Вы там служите?
— С завтрашнего дня начну.
Завтрашний день среди четырех стен, в духоте, за бумагами ему, привыкшему к свободе и просторам, казался невозможным. Мартын и не думал о нем. Это завтра, а сегодня последние часы отпуска
— А Варенька, — как бы мимоходом проговорила женщина, — приезжала сюда этой весной.
— А-а! — отозвался Мартын, стараясь казаться безразличным к этому сообщению.
— И, знаете, я не узнала ее, право. Такая бойкая, такая добрая! Видно, время пообточило углы. Между прочим, — женщина искоса посмотрела на Мартына, — все спрашивала, не заходил ли сюда майор Кравченко, не оставлял ли записки.
— Да? — тем же тоном деланного безразличия произнес Мартын и притворно зевнул: — Кто же он, этот майор?
— Не знаю. Друг или знакомый. Велела, если зайдет, дать их адрес, попросить написать им. «Все, — говорила, — вспоминают о нем, весь дом. Не знают, что с ним, очень беспокоятся…» Выходит, друг.
Вечерние краски сгущались, все вокруг растворилось в сумерках, прохладой потянуло из оврага. Лишь желтый квадрат ржаного поля еще оставался ярко освещенным; на него упала тень сосны, одиноко стоящей среди поля, — резкая тень, похожая на силуэт, вырезанный из черной бумаги и наклеенный на желтый фон.
— Вы не беспокоитесь за ребятишек? — спросил Мартын. — Что-то их долго нет.
— Ничего с ними не будет. Я, знаете, не из тех, что дрожат над детьми каждую секунду, как клуша над цыплятами. Да, право, — угадав недоумение Мартына, добавила она, — ведь я еще не записалась в старухи.
— Рано записываться! — откровенно рассмеявшись, проговорил Мартын.
— Они у меня растут свободно, я их не тормошу.
— Без отца все-таки плохо?
— Да, конечно, мужчина в доме — важная фигура, — с улыбкой сказала она и уже серьезно добавила: — Особенно, когда растут мальчики.
— У вас их сколько же?
— Двое: одному — пять, другому — семь. Хорошие ребятишки. Бабушка содержит их в большой строгости. Моей маме, знаете, под семьдесят, а она работает за трех мужчин. Ее тут кругом зовут железобетонной. Вот уж верно!.. Да вот она сама.
Маленькая, худенькая старушка подала Мартыну сухую, узкую темно-коричневую руку.
— Варенька, — сказала она, — что же это наши пострелята? Ужинать бы пора. — Она приложила ладонь к глазам и без стеснения рассмотрела Мартына. —
— Нет, спасибо, — заторопился Мартын, — я уж и без того надоел вашей дочери.
— Да что вы, какое! Она у меня охотница поговорить, право. Охотница, а не с кем, соседство у нас скучное-прескучное, все молчком. Дюжий-то вы какой, большой-то какой, боже мой!
Мартын и Варя весело рассмеялись.
— Так я, батюшка, и вам уж тарелочку поставлю. Не обессудьте, чем богаты! — Старушка ушла в дом.
— Видели? — спросила Варя. — Ни единой седой волосинки.
— Значит, и вас зовут Варей?
— Да. Так вот о Варе… Вы сказали: зачем ей нужен тот майор? Видите: вот там тень на поле? Каждый вечер она появляется на этом месте в свой час и уходит… Так и человек: он всегда появляется в памяти в свой час.
— Да, — задумчиво сказал Мартын, — это так. Но ведь это вечерняя тень, только и всего.
— И тень дорога, если к ней привыкнешь. Этот майор, вероятно, забыл уже Варю. А мы помним тех, кто нас любил. Долго помним!
— Никого он не забыл, тот майор! — вырвалось у Мартына.
Варя снова искоса посмотрела на него.
— Тем более, — сказала она, — тем более он дорог ей. Должно быть, она это знает.
— Не может она этого знать. Да и какое ей дело: забыл, не забыл? — Раздражение снова охватило Мартына.
— Нет, она знает, ее сердце знает! — твердила Варя. — Сердце все знает…
В сад вошли дети — светловолосые курчавые мальчики, поразительно похожие на мать, с такими же миловидными неправильными чертами лица, коричневые и стройные.
— А вот и мои мужчины! — весело сказала Варя. — Ну, что ж мы молчим?
Мальчики с нескрываемым любопытством рассматривали Мартына.
— Здравствуйте! — хором сказали они.
— Здравствуйте, — ответил Мартын, — здравствуйте, друзья!
После недолгого молчания младший спросил:
— Эта крайняя ленточка у вас за Кенигсберг. Верно?
— Верно.
— У вас одиннадцать ленточек, ого-го!
— А машина у вас есть? — спросил старший.
— Нет, машины у меня нет.
— Э-э! — разочарованно протянули дети.
— Ладно, — сказала мать, — вымойте ноги да ужинать. Вас ждем.
— До свидания! — хором выкрикнули мальчики и зашагали к дому, оглядываясь на Мартына.