Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. Пьесы и радиопьесы
Шрифт:
Акки. Главное, они хорошо подают. Вот смотри. Мы снова насобирали кучу всякой всячины. Сделаем перерыв на обед, а потом снова примемся за дело в висячих садах. (Он ставит мешок на землю.)
Курруби. Да, мой Акки.
Акки. Ты делаешь успехи. Я доволен. Лишь за одно хочу тебя пожурить: ты улыбаешься, когда тебе подают монетку. Не делай этого. Тут больше к месту печальный взгляд, он впечатляет.
Курруби. Я постараюсь.
Акки. Потренируйся,
Курруби. Да, милый Акки.
Акки. «Да, мой Акки, да, милый Акки», — и так весь день. Тебя что-то печалит.
Курруби. Я люблю нищего из Ниневии.
Акки. Имя которого ты забыла.
Курруби. Его так трудно выговорить. Но я не перестану искать своего нищего. Я найду его, когда-нибудь, где-нибудь. Днем, на площадях Вавилона и на ступеньках дворцов, я думаю о нем, а ночью, когда далекие звезды освещают каменные улицы, я ищу его образ в море их света. Тогда он вблизи, тогда он со мной. Он где-то лежит на земле, мой возлюбленный, в дальней стороне и видит мое лицо, большое и белое, в звездном облаке, откуда я прилетела вместе с ангелом.
Акки. Твоя любовь так же безнадежна, как и весь Вавилон. Отсюда делаем вывод: раз в этом городе жить нельзя, будем жить за его счет. Так я решил стать нищим. Тебя мне тоже подали, как милостыню, хотя и несколько странным образом. Ты принадлежишь мне, дитя мое, выкинь из головы своего нищего из Ниневии. Мы находимся под самым лучшим вавилонским мостом, какой только я смог отыскать. Нельзя осквернять мои апартаменты мыслями о человеке, способном за час выпросить всего один золотой и два сребреника. (Удивленно.) Что это тут развешено? Конечно же, поэмы. Здесь были поэты.
Курруби(радостно). Можно мне почитать их стихи?
Акки. Вавилонское поэтическое искусство сейчас в таком глубоком кризисе, что читать стихи не рекомендуется. (Берет один листок и, бегло осмотрев его, бросает в Евфрат.) Любовные стихи. С тех пор как я обменял тебя на бывшего царя, они не пишут ничего другого. Свари-ка лучше суп. Вот тебе кусок говядины, только что выпросил.
Курруби. Да,
Акки. Я же пока удалюсь в свой любимый саркофаг.
Он открывает саркофаг, стоящий посреди сцены, но отшатывается: из саркофага вылезает поэт.
Акки(строго). Что ты делаешь в этом саркофаге?
Поэт. Сочиняю стихи.
Акки. Здесь не место сочинять стихи. Это саркофаг моей дорогой Лилит, когда-то она была моей возлюбленной. Кроме того, в нем я пережил всемирный потоп. Легко, словно птица, носился я в нем по бурному морю.
Поэт. Простите, но я сейчас работаю над нашим национальным эпосом о Гильгамеше. Я забрался в этот саркофаг, потому что в нем особенно хорошо думается. Только что я приступил к сцене, в которой появляется могучий небесный бык Хумбаба.
Акки(строго). И что происходит с этим быком?
Поэт. Его уничтожают.
Акки. Я уверен, что этот эпос о Гильгамеше никогда не дойдет до потомства. Уничтожить быка. Полезную рабочую силу! Приручи его наш национальный герой, и никому не пришлось бы работать, со всем справлялся бы мускулистый небесный бык. Марш отсюда! Сочиняй где-нибудь в другом месте! Вот еще несколько луковиц.
Он бросает луковицы Курруби и ложится в саркофаг.
Поэт удаляется. Курруби варит суп. Слева по лестнице спускается полицейский Нево, он вытирает пот.
Полицейский. Жаркий денек, Акки, тяжелый денек.
Акки. Здравствуй, полицейский Нево. Я бы с удовольствием встал, чтобы поприветствовать тебя, так как отношусь к полиции с особым почтением, но мне надо беречь спину. Когда я последний раз побывал в полицейском участке, ты рвал мое тело раскаленными щипцами и подвешивал к ногам изрядный груз.
Полицейский. Я действовал строго по предписанию, которое требует перевоспитывать строптивых нищих в примерных государственных чиновников. Я хотел тебе добра.
Акки. Очень мило с твоей стороны. Могу предложить тебе саркофаг одного чрезмерно усердного полицейского.
Полицейский. Я лучше присяду на этот камень. (Садится.) Саркофаги наводят меня на грустные мысли.
Акки. Это трон последнего вождя жителей пещер. Мне он достался от его вдовы. Выпей глоток красного халдейского.
Он достает из плаща бутылку и передает полицейскому. Тот пьет.
Полицейский. Спасибо. Я устал. Нагрузки в нашей работе возрастают с каждым днем. Мне только что пришлось конфисковать учебники и арестовать географов и астрономов.
Акки. В чем же их вина?
Полицейский. Земля оказалась обширнее, чем они считали. По ту сторону Ливана есть еще несколько селений. В нашем государстве наука тоже должна быть совершенной.