Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. Пьесы и радиопьесы
Шрифт:
Бургомистр. Поднимитесь, Альфред Илл.
Илл колеблется.
Полицейский. Вставай, скотина! (Силой заставляет его встать.)
Бургомистр. Вахмистр, возьмите себя в руки.
Полицейский. Извините. Не стерпел.
Бургомистр. Подойдите сюда, Альфред Илл.
Илл роняет сигарету, затаптывает ее ногой. Потом медленно идет к середине сцены, поворачивается спиной к зрителям.
Пройдите между нами.
Илл колеблется.
Полицейский.
Илл медленно направляется в проход, который образовали молчаливые горожане. В конце прохода, как раз напротив Илла, стоит гимнаст. Илл замирает, поворачивается, видит, как безжалостно смыкаются ряды, падает на колени.
На сцене теперь неясно виден клубок тел; не слышно ни звука; клубок все сжимается и постепенно опускается на пол. Тишина. Слева входят газетчики. Зажигают люстры.
Первый газетчик. Что здесь происходит?
Толпа неторопливо расходится. Горожане собираются в глубине сцены. В центре остается только врач, он стоит на коленях перед мертвым телом, накрытым клетчатой скатертью, какие обычно стелют в кафе. Врач встает, прячет стетоскоп.
Врач. Паралич сердца.
Тишина.
Бургомистр. Он умер от радости.
Второй газетчик. Каких только увлекательных историй не преподносит нам жизнь!
Первый газетчик. А теперь за дело.
Газетчики поспешно уходят направо в глубь сцены. Слева появляется Клара Цаханассьян в сопровождении дворецкого.
Увидев мертвое тело она останавливается, потом медленно идет к середине сцены, поворачивается лицом к зрителям.
Клара Цаханассьян. Принесите его сюда.
Роби и Тоби входят с носилками, кладут на них Илла и опускают носилки к ногам Клары Цаханассьян.
(Стоит как каменная.) Открой ему лицо, Боби.
Дворецкий приподнимает скатерть с лица Илла.
(Пристально, долго рассматривает мертвого.) Теперь он опять такой, каким был много лет назад. Мой черный барс. Закрой ему лицо.
Дворецкий снова закрывает лицо Илла.
Положите его в гроб.
Роби и Тоби выносят мертвое тело налево.
Отведи меня, Боби. Пора укладываться. Мы уезжаем на Капри.
Дворецкий подает ей руку, она медленно идет налево, останавливается.
Бургомистр!
В глубине сцены из группы молчаливых горожан медленно появляется бургомистр, выходит вперед.
Возьми чек. (Передает ему бумагу и удаляется с дворецким.)
Все более нарядная одежда горожан Гюллена без слов говорит о том, как они богатеют. Внешний вид города становится неузнаваем; теперь это уже не заштатное и нищее местечко, а преуспевающий, ультрасовременный город.
Финал пьесы, ее счастливый апофеоз выражает это всеобщее благоденствие. Вновь отремонтированное здание вокзала украшено флагами, гирляндами живых цветов, транспарантами, неоновой рекламой. Жители Гюллена — мужчины во фраках, женщины в бальных платьях — образуют два хора, как в античной трагедии. И не случайно нам кажется — это
Первый хор.
Кошмаров предостаточно: Колоссальные землетрясения, Огнедышащие горы, Морские водовороты, К тому же и войны, Топчущие пшеницу танки, Солнцеликий гриб атомного взрыва.Второй хор.
Однако ничего нет кошмарнее бедности, Потому что в ней нет благородства. Мертвой хваткой Держит бедность род человеческий, Громоздит бесплодный день На бесплодный день.Женщины.
Бессильно смотрят матери, Как хворь уносит их маленькие чада.Мужчины.
Но мужи замышляют мятеж, Готовят измену.Первый.
Их ботинки поизносились.Третий.
Во рту смердит окурок.Первый хор.
Ибо закрыты все двери, Которые давали работу и хлеб.Второй хор.
И поезда громыхают мимо Без остановки!Все.
Слава нам!Госпожа Илл.
Которым улыбнулась судьба. Всемилостивейшая. Всепреобразующая.Женщины.
Наши нежные тела Облачены в модные платья.Сын.
Юноша за баранкой гоночной машины.Мужчины.
Лавочник правит «кадиллаком»!Дочь.
Дева гоняет мяч на теннисном корте.Врач.
В новом операционном зале Такой зеленый кафель, Что режешь кишки, немея от восторга.Все.