Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй
Шрифт:
Карик бил по голове чудовище руками и ногами и тихо стонал. Профессор открыл глаза.
«Ну и приснится же!» — подумал он.
Однако стоны не прекращались. Значит, это не сон?
— Карик, ты что? — окликнул его профессор.
Карик не отвечал.
Профессор встал и, держась рукой за стенку, пошел к выходу. Нащупав в темноте баррикаду из камней, которая загораживала вход в пещеру, он снял сверху два больших камня и осторожно, чтобы не напугать шумом ребят, положил их на землю.
В пещере стало светло.
Серый,
Посреди пещеры лежала, свернувшись калачиком, Валя. Около стены спал, раскинув широко руки, Карик. Он был весь красный. На лбу у него проступил пот. Карик вздрагивал и стонал во сне.
Профессор подошел к нему, наклонился и тихонько дотронулся до распухшего колена, завернутого в листок.
Не просыпаясь, Карик поджал ногу и громко застонал.
— Карик, ты пить не хочешь? — спросил профессор.
Карик приоткрыл глаза. Ничего не соображая, он долго смотрел на профессора, потом отвернулся от него к стене.
— Тебе принести воды?
— Н-нет! — сквозь зубы сказал Карик.
— А хочешь — я компресс переменю? — спросил Иван Гермогенович.
— Да… компресс, пожалуйста!
Профессор принес свежий мокрый лепесток и положил его на опухшее колено.
— Ну как, получше стало?
— Получше! — вздохнул Карик.
— Ну вот и хорошо! Спи тогда! А я пойду поищу чего-нибудь поесть. Если Валя проснется, ты не выпускай ее из пещеры. Я скоро вернусь.
Карик молча кивнул головой.
Профессор завалил камнями вход в пещеру и, оглядываясь, чтобы хорошенько запомнить место, где остались ребята, отправился поискать чего-нибудь к завтраку.
Недалеко от пещеры стояла гора, покрытая густым кустарником.
Профессор подошел к подножью горы, внимательно осмотрел ее, потрогал мягкие, пушистые ветви зеленых кустов.
— Кажется, это мох! Ну да, самый настоящий мох. Ну что ж, смотрим, нет ли тут чего-нибудь съестного.
Иван Гермогенович смело полез в густые заросли мха. Но только он сделал несколько шагов, как провалился по пояс.
Падая, он успел схватиться за ветви.
Болтая ногами над черной ямой, он заглянул вниз и в полумраке увидел земляные своды и гладко утоптанный пол. Слабый свет проникал сверху, сквозь густые заросли, скупо освещая темное подземелье.
В глубине подземелья вдоль стен стояли ровными рядами белые бочки.
— Кажется, шмелиный склад! — пробормотал Иван Гермогенович.
Он смерил глазами расстояние до земляного пола и, выпустив из рук ветви, прыгнул вниз. Земля под ногами была сухая и теплая.
С любопытством оглядывая подземелье, профессор подошел к бочкам. Все они были плотно прикрыты белыми круглыми крышками. Он приподнял крышку одной из бочек, наклонился над ней и понюхал.
— Ну, так и есть!
Бочка была наполнена до краев душистым медом. Рядом стояли такие же бочки, и они были налиты медом.
Все это было похоже
Да это и в самом деле была кладовая шмелей.
Матка-шмель кладет в гнездо яичко и рядом с ним оставляет комочек меда с цветочной пыльцой. Из яичка выходит личинка, съедает комочек меда и пыльцы и закукливается в коконе, похожем на бочоночек. Через некоторое время молодой шмель открывает на верхнем конце бочонка крышечку и улетает. Но кокон не пропадает даром. Летом шмели наполняют их медом и в холодную, дождливую погоду, когда нельзя вылетать из гнезда, питаются им.
Профессор не спеша позавтракал, потом выбрал бочку покрепче и принялся вытаскивать ее из кладовой.
Это была нелегкая работа.
Бочка, точно живая, вырывалась из рук, толкала профессора, валила его с ног, но все же Иван Гермогенович вытащил ее наверх.
Колени его дрожали. Руки одеревенели. Сердце билось так сильно, что стучало даже в висках.
«А вот как теперь докатить ее до пещеры?» — размышлял Иван Гермогенович.
Положить бочку на бок и катить по земле, как обычно катают простые бочки, профессор побоялся. Верхняя крышка могла открыться, и весь мед вылился бы тогда на землю.
— Ну что ж… попробуем как-нибудь иначе.
Иван Гермогенович ухватился за край бочки руками и сильно тряхнул ее.
Бочка качнулась.
— Ага! Пошла уже! — обрадовался профессор.
Он накренил бочку и, держа ее за края, принялся толкать, повертывая с боку на бок, как будто хотел просверлить бочкой землю.
Медленно, шаг за шагом, подталкивая бочку руками и нажимая на нее всем телом, Иван Гермогенович гнал ее к пещере.
Когда профессор подходил к берегу озера, навстречу ему выбежала Валя.
— Встала уже? — спросил Иван Гермогенович, останавливаясь и переводя дыхание. — Ну как там Карик?
— Спит! Давайте я вам помогу!
— Помоги, помоги!
— А тут что такое? В этой бочке?
— Мед!
— Целая бочка! Вот хорошо-то!
Она ухватилась за бочку и принялась толкать ее, помогая профессору.
Дружными усилиями они вкатили бочку в пещеру и поставили в угол.
— Завтракай, Валек, — сказал профессор, вытирая потную шею ладонями, — а я пойду поищу постель для Карика. Ему ведь, бедняге, неудобно спать на голой земле.
Профессор ушел.
Валя поспешно откинула крышку и прямо руками залезла в бочку. Пальцы погрузились в душистый мед.
Она ела так усердно, что скоро лицо, шея и руки до самых локтей были испачканы, точно клеем, янтарно-желтым медом.
— Что ж теперь делать? — растопырила липкие пальцы Валя. — Даже вытереться нечем. Пойду к озеру — помоюсь.
Она вышла из пещеры и побежала на озеро.
На песчаной отмели Валя остановилась, посмотрела, нет ли поблизости каких-нибудь чудовищ, и только после этого залезла в воду и принялась мыться.