Собрание сочинений. Т. 1

Чёрный Саша

«Солнце жарит. Мол безлюден…» ^*

Солнце жарит. Мол безлюден. Пряно пахнет пестрый груз. Под водой дрожат, как студень, Пять таинственных медуз. Волны пухнут… Стая рыб косым пятном Затемнила зелень моря. В исступлении шальном, Воздух крыльями узоря, Вьются чайки. Молча, в позе Бонапарта, Даль пытаю на молу. Где недавний холод марта? Снежный вихрь, мутящий мглу? Зной и море! Отчего нельзя и мне Жить, меняясь, как природа, Чтоб усталость по весне Унеслась, как время года?.. Сколько чаек! Солнце жжет. Где холод буден? Темный сон случайных уз? В глубине дрожат, как студень, Семь божественных медуз. Волны

пухнут… <1911>

В МОРЕ ^*

Если низко склониться к воде И смотреть по волнам на закат — Нет ни неба, ни гор, ни людей, Только красных валов перекат… Мертвый отблеск… Холодная жуть, Тускло смотрит Со дна глубина… Где же лодка моя и гребец? Где же руки, и ноги, и грудь? О, как любо, отпрянув назад, Милый берег глазами схватить, Фонарей ярко-желтую нить И пустынного мола черту! <1911>

«Если летом по бору кружить…» ^*

Если летом по бору кружить, Слышать свист неведомых птиц, Наклоняться к зеленой стоячей воде, Вдыхать остро-свежую сырость и терпкие смолы И бездумно смотреть на вершины, Где ветер дремотно шумит,— Так все ясно и просто… Если наглухо шторы спустить И сидеть у стола, освещенного мирною лампой, Отдаваясь глубоким страницам любимых поэтов, И потом, оторвавшись от букв, Удивленному сердцу дать полную волю,— Так все ясно и близко… Если слушать, закрывши глаза, Как в притихшем наполненном зале Томительно-сдержанно скрипки вздыхают, И расплавить, далекому зову вверяясь, Железную горечь в туманную боль,— Так все ясно и свято… <1911>

ИДИЛЛИЯ ^*

Гигантские спички, Стволы без коры, Легли к перекличке На склоне горы. Визжат лесопилки И ночью, и днем, И брызжут опилки Янтарным дождем. Колеса кружатся. Под запах смолы Покорно ложатся Сухие стволы. Пахучи и плоски Не мало уж лет Веселые доски Родятся на свет… Изжарились крыши, Сверкает ручей, А солнце все выше И все горячей. У старого моста В одежде простой Огромного роста Кирпичный святой. Сжимает распятье В сладчайшей тоске. Вон пестрые платья Мелькнули в леске: Три пасторских дочки Ушли от жары И вяжут веночки Под склоном горы. По пыльной дороге, Согнувшись, как хлыст, И скорчивши ноги, Несется циклист. Полощатся утки, Теленок мычит, Сквозят незабудки И солнце горит. <1909> Шварцвальд

ОСЕНЬ В ГОРАХ ^*

Как в беклиновских картинах Краски странны… Мрачны ели на стремнинах И платаны. В фантастичном беспорядке Перспективы — То пологие площадки, То обрывы. Лес растет стеной, взбираясь Вверх по кручам, Беспокойно порываясь К дальним тучам. Желтый фон из листьев павших Ярче сказки, На деревьях задремавших Все окраски. Зелень, золото, багрянец Словно пятна… Их игра, как дикий танец, Непонятна. В вакханалии нестройной И без линий, Только неба цвет спокойный Густо-синий. Однотонный, и прозрачный, И глубокий, И ликующий, и брачный, И далекий. Облаков плывут к вершине Караваны… Как в беклиновской картине Краски странны. <1909> Оденвальд

В ПУТИ ^*

(«Яркий цвет лесной гвоздики…»)

Яркий цвет лесной гвоздики. Пряный запах горьких трав. Пали солнечные блики, Иглы сосен пронизав. Душно. Скалы накалились, Смольный воздух

недвижим, Облака остановились И расходятся, как дым… Вся в пыли торчит щетина Придорожного хвоща, Над листвой гудит пустынно Пенье майского хруща. Сброшен с плеч мешок тяжелый, Взор уходит далеко… И плечо о камень голый Опирается легко. В глубине сырого леса Так прохладно и темно. Тень зеленого навеса Тайну бросила на дно. В тишине непереходной Чуть шуршат жуки травой. Хорошо на мох холодный Лечь усталой головой! И, закрыв глаза, блаженно Уходить в лесную тишь И понять, что все забвенно, Все, что в памяти таишь. <1909>

ОСТРОВ ^*

В харчевне лесной, Окруженной ночной тишиной, Было тепло и уютно. Низкий и старенький зал Гостей насилу вмещал, И хлопала дверь поминутно. Вдоль стен висели рога. За стойкой хозяйка-карга Расплывалась субботней улыбкой. К столам мимо печки-старушки Проплывали вспененные кружки И служанки с походкою гибкой. Я пил янтарное пиво. В окошко стучалась слезливо Дождливая ночь и испуг. Под лампою-молнией — дым. На лицах малиновый грим. Как много людей вокруг! Чугунная печь покраснела… Толпа гудела и пела, И зал превращался в деревню. Как мало нужно для счастья — Уйти от ночного ненастья И попасть в лесную харчевню! <1911> Siebenm"uhlenthal

ПРЕДМЕСТЬЕ ^*

Стали хмурые домишки Сжатым строем в тесный ряд. В узких уличках мальчишки Расшалились и кричат. Заостренные фронтоны, Стекол выпуклых игра. С колокольни льются звоны, Как когда-то, как вчера… Силуэт летучей мыши Прочертил над головой. Словно выше стали крыши В черной тени неживой. Тонет в сумраке долина. Где-то плещется река. Давит серая чужбина, Снятся средние века… К склону цепко присосавшись Замер сонный городок. Ходят девушки, обнявшись, Светит лунный ободок. «Добрый вечер!» Это слово, Словно светлый серафим… И у странника чужого Сердце тянется к чужим. <1910> Гейдельберг

ДЕКОРАЦИЯ ^*

На старой башне скоро три. Теряясь в жуткой дали, Блестящей лентой фонари Вдоль набережной встали. В реке мерцает зыбь чернил И огненных зигзагов. Скамейки мокнут у перил, Мертвее саркофагов. У бальной залы длинный ряд Фиакров, сном объятых. Понурясь, лошади дрожат В попонах полосатых. Возницы сбились под навес И шепчутся сердито. С меланхолических небес Дождь брызжет, как из сита. Блестит намокнувший асфальт, Вода стучит и моет. Бездомный вихрь Поет, как альт, И хриплым басом воет. Дома мертвы. Аллеи туй Полны тревогой смутной… А мне в прохладной дымке струй Так дьявольски уютно! <1911> Гейдельберг

«Грохочет вода о пороги…» ^*

Грохочет вода о пороги, И мысли в ленивом мозгу За гулкой волной убегают. На том берегу Сигналы железной дороги Спокойно и кротко мигают. Высоты оделись туманом. На темной скамье под каштаном Сегодня особенно любо сидеть и молчать. Стучат по шоссе экипажи, И фыркают кони. Дрожат силуэты из сажи, И тени, как духи погони, За ними запрыгали в тьму. Да. Так хорошо одному Молчать и следить, как колеса вдали затихают. Разнеженно-теплые струи. Река монотонно поет. А рядом слышны поцелуи, И кто-то минуты крадет У жизни, у счастья, у ночи… Тоска заглянула мне в очи: Да? Так хорошо одному? Сидеть и молчать? <1909> Гейдельберг