Собрание сочинений. Т. 1

Чёрный Саша

НА ЗАМКОВОЙ ТЕРРАСЕ ^*

Наивная луна, кружок из белой жести, Над башней замка стынет. Деревья в парке свили тени вместе — Сейчас печаль нахлынет… На замковой террасе ночь и тьма. Гуляют бюргеры, студенты и бульдоги, Внизу мигают тихие дома, Искрятся улицы и теплются дороги. Из ресторана ветер вдруг примчал Прозрачно-мягкую мелодию кларнета, И кто-то в сердце больно постучал, Но в темном сердце не было ответа. Невидимых цветов тяжелый пряный яд, И взрывы хохота и беспокойность лета, И фонари средь буковых аркад — Но в темном сердце не было ответа… <1911> Гейдельберг

«Месяц выбелил пол…» ^*

Месяц выбелил пол, Месяц молча вошел Через окна и настежь открытые двери. Ускользающий взгляд заблудился в портьере. Тишина беспокойно кричит, И сильней напряженное сердце стучит. О, как льстиво и приторно пахнет душистый горошек На решетке балкона! С теплым ветром вплывают в пролеты окошек Бой полночного звона, Отдаленные вскрики флиртующих кошек, Дробь шагов за углом. Старый месяц! Твой диск искривленный Мне сегодня противен и гадок. Почти примиренный, Бегу от навязанных кем-то загадок, Не хочу понимать И не стану чела осквернять Полосами мучительных складок… Сторожко дома выступают из темени. Гаснут окна, как будто глаза закрывают, Чьи-то нежные руки, забывши о времени, В темноте безумолчно играют. Все вкрадчивей запах горошка, Все шире лунный разлив. В оранжевом пятне последнего окошка Так выпукло ясны Бумага, счеты. Кто-то щелкал, щелкал, Вздыхал, смотрел в окно и снова щелкал… Старый месяц! Бездушный фанатик! Мне сегодня сознаться не стыдно — К незнакомым рукам, Что волнуют рояль по ночам, Я тянусь, как лунатик! <1911>

«Цветы от солнца пьяны…» ^*

Цветы от солнца пьяны… О, сколько их! Взгляни: Герани и тюльпаны, Как пестрые огни На зелени поляны. На крылечке припекло, Виноград ползет на крышу, Где-то близко-близко, слышу, Бьется муха о стекло. Вишневый цвет опал, Миндальный распустился, Как розовый коралл На голых ветках вскрылся И сердце взволновал. Но хозяйка так комично Вдоль стволов белье развесила… Это было б неприлично, Если б не было так весело… Пусть Бог простит ее, Как я ее прощаю. Смотрю — не понимаю И белое белье Цветами называю. <1909>

ХМЕЛЬ ^*

Вся ограда В темных листьях винограда. Облупилась колоннада. Старый дом уныл и пуст. Плеск фонтана. Бог Нептун в ужасных ранах… Злая жалоба внезапно вырывается из уст: «Свиньи! Где-нибудь в Берлине, В серо-каменной твердыне, На тюках из ассигнаций Вы сидите каплунами безотлучные года — Что бы этот дом прекрасный подарить мне навсегда!» Шум акаций. Пред оградой Божья Матерь, Опоясанная хмелем… На реке зеленый катер Уморительно пыхтит. Растревоженный апрелем, Безработным менестрелем, Я слоняюсь, я шатаюсь, я бесцельно улыбаюсь, И кружится под ногами прибережное шоссе. <1911>

«Узкий палисадник…» ^*

Узкий палисадник, Белые дорожки, Крошечный рассадник, Низкие окошки. Перед красным домиком на стуле Спит старик в лиловом колпаке. Разморило, сдался — зноен день в июле… Спит чубук в опущенной руке. Храп, как свист свирели… Над макушкой — лозы. Распевают шмели, Пламенеют розы. Как нарядно и пестро на клумбах! Дождь цветов — а садик метра в два. Карлики стоят на выкрашенных тумбах… Спит старик… Все ниже голова. Сквозь ворота: дворик, Плуг, навоз, повозка, Выгнутый заборик, Тонкая березка… Стог разрытого и пахнущего сена, Одуревший от жары петух. Сказка или правда? «Сказка Андерсена!» — Кто-то вдруг над ухом рассмеялся вслух. <1911>

«Почти перед домом…» ^*

Почти перед домом Тропинка

в зеленые горы Кружится изломом, Смущает и радует взоры. Айда, без помехи, К покатой и тихой вершине, Где ясны, как вехи, Деревья в укрытой низине!.. Дорогой — крапива, Фиалки и белые кашки, А в небе лениво Плывут золотые барашки. Добрался с одышкой, Уселся на высшую точку. Газета под мышкой — Не знаю, — прочту ли хоть строчку. Дома, как игрушки, Румяное солнце играет, Сижу на макушке, И ветер меня продувает… <1909>

РАЗГУЛ ^*

Буйно-огненный шиповник, Переброшенная арка От балкона до ворот, Как несдержанный любовник Разгорелся слишком ярко И в глаза, как пламя, бьет! Но лиловый цвет глициний, Мягкий, нежный и желанный, Переплел лепной карниз, Бросил тени в блекло-синий И, изящный и жеманный, Томно свесил кисти вниз. Виноград, бобы, горошек Лезут в окна своевольно… Хоровод влюбленных мух. Мириады пьяных мошек И на шпиле колокольном Зачарованный петух. <1910>

НА САНКАХ С ГОР ^*

Пятки резво бьют о снег, Встречный ветер режет щеки, Все порывистее бег, Ели мчатся, как намеки. Дальше, дальше, мимо, мимо… Белой пылью бьет в глаза, Хохочу неудержимо И, как горная коза, В сизый сумрак окунаюсь. Острый воздух жгуч, как лед. Озираюсь, содрогаюсь — И бесшумно мчусь вперед… Слева лес и крутизна Сторожат гостеприимно. Голубая белизна Полускрыта мглою дымной — Оплошал и вмиг слетишь К мерзлым соснам величавым, Гулко череп раскроишь, И конец твоей забаве… Кто-то сзади нагоняет. Писк полозьев, резкий свист. Мимо, мимо… Вон мелькает За бугром, как белый лист. Колокольчик выбивает Тонко-звонкий плеск стекла. В фонаре огонь мигает, На дорогу тьма стекла. Дальше, дальше… Все смешалось В снегом скованных глазах. Мутно море взволновалось В убежавших берегах… Скрип и тьма. Колючий холод, Сумасшедший плавный бег. Я беспечен, чист и молод, Как сейчас упавший снег… <1910>

НА ПАРОМЕ ^*

Сизый воздух в белых точках. Мутно бесится река. Перевозчик пьян, как бочка,— Заменю-ка старика! Снег садится на ресницы, Мягко тает на усах. Вынимаю рукавицы И лениво тру в глазах. «Перевозчик!» Острой сталью Льется голос над водой, Словно там, за мутной далью, Крикнул дьявол молодой… Я канат перебираю В разгулявшихся руках И молчу, не отвечаю, И лютею на толчках. Странен бок кирпичной дачи В темной зелени плюща… И река шумит иначе, Торжествуя и плеща. Хлопья падают за ворот. Впереди в молочной мгле Чуть дрожит вечерний город С фонарями на челе. <1911>

В ЧАЩЕ ^*

По бурому скату, Где мертвые листья гниют, Медлительно важно туманы плывут К закату. Пятнистые, мшистые буки Раскинули ярко-зеленые руки. Глаза сквозь ажурную зелень Бегут до гранитных расщелин, Язычески-жадно горят, Проснувшись от долгого сна, Целуют зеленый наряд, Томятся и тайно смеются И кротко ласкают закат. Тишина, тишина, тишина. Кто выйдет из зелени темной: Олень с золотыми рогами? Сатир? Колесница с богами? Русалка с улыбкою томной?.. Прохожий, поднявшийся снизу, Задумчиво ежится в старом пальто, Пронзает зеленую ризу И шепчет: Никто! Прошел… С далекого дна Туманы плывут и прозрачно белеют, Зеленые буки темнеют. Тишина, тишина, тишина. <1910>