Собрание сочинений. Том 46 часть 1

Энгельс Фридрих

С другой стороны, возможен ли Ахиллес в эпоху пороха и свинца? Или вообще «Илиада» наряду с печатным станком и тем более с типографской машиной? И разве не исчезают неизбежно сказительство, былинное пение и Муза, а тем самым и необходимые условия эпической поэзии, с появлением печатного слова?

Однако трудность заключается не в том, чтобы понять, что греческое искусство и эпос связаны с известными формами общественного развития. Трудность состоит в том, что они все еще доставляют нам художественное наслаждение и в известном отношении признаются нормой и недосягаемым образцом.

Взрослый человек не может снова стать ребенком, не впадая в детство.

Но разве его не радует наивность ребенка и разве сам он не должен стремиться к тому, чтобы на более высокой ступени воспроизвести присущую ребенку правду? Разве в детской натуре в каждую эпоху не оживает ее собственный характер в его натуральной правде? И почему историческое детство человечества там, где оно развилось всего прекраснее, не должно обладать для нас вечной прелестью, как никогда не повторяющаяся ступень? Бывают невоспитанные дети и старчески умные дети. Многие из древних народов принадлежат к этой категории. Нормальными детьми были греки. Обаяние, которым обладает для нас их искусство, не находится в противоречии с той неразвитой общественной ступенью, на которой оно выросло. Наоборот, это обаяние является ее результатом и неразрывно связано с тем, что незрелые общественные условия, при которых это искусство возникло, и только и могло возникнуть, никогда уже не могут повториться вновь.

Написано в конце августа 1857 г.

Впервые опубликовано в журнале «DieNeue Zeit»,

Bd. 1. №№ 23—25, 1902 — 1903гг.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ

(ЧЕРНОВОЙ НАБРОСОК 1857—1858 ГОДОВ)

[Первая половина рукописи]

Написано в октябре 1857 — мае 1858 г.

Впервые полностью опубликовано ИМЛ

на языке оригинала в 1939 г.

под заголовком «Grundrisse der Kritik

der politischen Oekonmnie (Rohentwurf)

1857—1858»

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

II. ГЛАВА О ДЕНЬГАХ

[А) НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ ПРУДОНИСТСКОЙ КОНЦЕПЦИИ «РАБОЧИХ ДЕНЕГ». ДЕНЬГИ КАК НЕОБХОДИМЫЙ РЕЗУЛЬТАТ РАЗВИТИЯ ТОВАРНОЙ ФОРМЫ ПРОДУКТА]

[1) НЕПОНИМАНИЕ ПРУДОНИСТАМИ ВНУТРЕННЕЙ СВЯЗИ МЕЖДУ ПРОИЗВОДСТВОМ, РАСПРЕДЕЛЕНИЕМ И ОБРАЩЕНИЕМ И ПЕРВЕНСТВУЮЩЕЙ РОЛИ ОТНОШЕНИЙ ПРОИЗВОДСТВА]

[а) Иллюзии прудониста Даримона: ошибочное отождествление денежного обращения с кредитом и преувеличение роли банков в регулировании денежного рынка]

[1—1] «Все зло происходит от преобладающей роли драгоценных металлов, которую упорно сохраняют за ними в обращении и обмене» (Alfred Darimon, De la Reforme des Banques. Paris, 1856, стр. 1—2).

Вначале Даримон рассматривает меры, которые Французский банк предпринял в октябре 1855 г., чтобы приостановить усиливающееся сокращение своей наличности (стр. 2). Даримон хочет показать в статистической таблице положение этого банка в течение последних шести месяцев, предшествовавших октябрьским мерам. С этой целью Даримон сопоставляет его запас металла в слитках в течение каждого из этих шести месяцев с «колебаниями портфеля», т. е. с массой произведенных банком учетных операций (с массой имеющихся в его портфеле ценных бумаг, векселей). Число, выражающее стоимость находящихся во владении банка ценных бумаг, «представляет», по Даримону,

«большую или меньшую нужду, которую публика испытывает в его услугах, или, что сводится к тому же, потребности

обращения» (стр. 2).

Что сводится к тому же? Нет, отнюдь не сводится. Если бы масса предъявленных к учету векселей была тождественна с «потребностями обращения», денежного обращения в собственном смысле, то обращение банкнот должно было бы определяться массой учтенных векселей. Однако это движение в среднем не только не протекает параллельно, но часто — в противоположном направлении. Масса учтенных векселей и ее колебания выражают потребности кредита, тогда как масса обращающихся денег определяется совершенно иными влияниями. Чтобы сделать какие-либо выводы относительно обращения, Даримон должен был бы, прежде всего, наряду с графами «запас металла в слитках» и «учтенные векселя», ввести графу — «сумма находящихся в обращении банкнот».

В самом деле, чтобы говорить о потребностях обращения, для этого прежде всего следовало установить действительные колебания обращения. Опущение этого звена, столь необходимого для сравнения, сразу выдает дилетантскую беспомощность и намеренное смешение потребностей кредита с потребностями денежного обращения, — смешение, на котором в сущности покоится вся тайна прудоновской премудрости. (Это все равно, что таблица смертности, в которой на одной стороне фигурировали бы заболевания, а на другой — смертные случаи, но были бы забыты данные о рождаемости.)

Две графы (см. стр. 3), даваемые Даримоном, графа металлического запаса банка с апреля по сентябрь, с одной стороны, движение его портфеля— с другой, ничего не выражают, кроме не требующего никаких статистических иллюстраций, тавтологического факта, что в той степени, в какой банку предъявлялись векселя с целью получения от него металла, портфель банка наполнялся векселями, а из его -подвала убывал металл. И даже эта тавтология, которую Даримон хочет доказать своей таблицей, не выражена в ней четким образом. Таблица показывает, наоборот, что с 12 апреля по 13 сентября 1855 г. металлический запас банка уменьшился примерно на 144 миллиона франков, между тем как сумма ценных бумаг в его портфеле увеличилась примерно на 108 миллионов Таким образом, убыль запаса металла в слитках превосходит рост учтенных ценных бумаг на 36 миллионов. Этот общий итог пятимесячного движения обнаруживает, что оба движения не тождественны.

Более детальное сопоставление цифр показывает нам и другие несоответствия.

Металлический запас банка Учтенные банком ценные бумаги

12 апреля — 432 614 798 фр. 12 апреля — 322 904 314 фр.

10 мая —420914029 фр. 10 мая — 310 744926 фр.

Иными словами: с 12 апреля по 10 мая металлический запас банка уменьшается на 11 700 769 фр., в то время как сумма ценных бумаг уменьшается на 12 159 388 фр.; т. е. уменьшение ценных бумаг превосходит уменьшение металлического запаса примерно на 1/2 миллиона (458 619 фр.). То же самое явление, но в гораздо более поразительном размере, обнаруживается, если мы сопоставим май и июнь.

Металлический запас банка Учтенные банком ценные бумаги

10 мая — 420 914 029 фр. 10 мая —310 744 926 фр.

14 июня — 407 769 813 фр. 14 июня — 310 369 439 фр.

[1—2] Таким образом, с 10 мая по 14 июня металлический запас уменьшился на 13 144 216 фр. Возросли ли его ценные бумаги в той же мере? Наоборот, они за этот же промежуток времени сократились на 375 487 фр. Следовательно, здесь огромное падение на одной стороне сопровождается относительно слабым падением на другой стороне.