Собрание сочинений. Том 46 часть 1
Шрифт:
Металлический запас банка Учтенные банком ценные бумаги
14 июня — 407 769 813 фр. 14 июня — 310 369 439 фр.
12 июля — 314 629 614 фр. 12 июля — 381 699 257 фр.
Сопоставление данных за июнь и июль показывает уменьшение металлического запаса на 93 140 199 и увеличение ценных бумаг на 71 329818 фр., т. е. уменьшение металлического запаса превосходит на 21 810 381 фр. увеличение портфеля.
Металлический запас банка Учтенные банком ценные бумаги
12 июля — 314 629 614 фр. 12 июля — 381 699 257 фр.
9 августа — 338 784 444 фр. 9 августа — 458 689 605 фр.
Мы видим тут повышение на обеих сторонах: на стороне металлического запаса на 24 154 830, на стороне портфеля гораздо более значительное — на 76 990 348 фр.
Металлический
9 августа — 338 784 444 фр. 9 августа — 458 689 605 фр.
13 сентября — 288 645 334 фр. 13 сентября — 431 390 563 фр.
Уменьшение металлического запаса на 50 139 110 фр. сопровождается здесь уменьшением ценных бумаг на 27 299 042 фр.
(В декабре 1855 г., несмотря на рестриктивные мероприятия Французского банка, его кассовая наличность снова уменьшилась на 24 миллиона.)
Соус, пригодный для гусака, годится и для гусыни. Истины, вытекающие из сопоставления друг с другом каждого из следующих друг за другом шести месяцев, столь же достоверны, как и истины, вытекающие из сопоставления обоих конечных пунктов, сделанного Даримоном. А что показывает сравнение? Истины, друг -друга взаимно уничтожающие. Один раз наблюдался рост портфеля при сокращении металлического запаса, но при этом сокращение последнего превышало размеры роста первого (июнь—июль). Трижды — сокращение металлического запаса, сопровождаемое сокращением портфеля, но при этом сокращение последнего дважды не покрывало сокращения первого (май—июнь и август—сентябрь), а один раз превосходило его (апрель—май); наконец, один раз наблюдалось увеличение металлического запаса и увеличение портфеля, но при этом первое не покрывало второго [июль—август].
Сокращение на одной стороне, увеличение на другой; сокращение на обеих сторонах, увеличение на обеих сторонах; стало быть, все, что угодно, но только не постоянная закономерность, и прежде всего не обратная пропорциональность; нет даже взаимодействия, ибо сокращение портфеля не может быть причиной сокращения металлического запаса, а увеличение портфеля — причиной увеличения металлического запаса. Обратная пропорциональность и взаимодействие не подтверждаются даже изолированным сравнением первого месяца с последним, которое производит Даримон. Так как увеличение портфеля на 108 миллионов франков не покрывает уменьшения металлического запаса на 144 миллиона, то остается не исключенной возможность того, что между увеличением на одной стороне [I—3] и уменьшением на другой нет никакой причинной связи. Статистическая иллюстрация не дает ответа, а, наоборот, вызывает ряд перекрещивающихся вопросов, вместо одной загадки возникает целая уйма.
Загадки действительно исчезли бы, если бы г-н Даримон наряду со своими графами металлического запаса и портфеля (учтенных ценных бумаг) ввел графу «обращение банкнот» и графу «вклады». Менее значительное по сравнению с ростом портфеля сокращение металлического запаса [если бы оно имело место] нашло бы себе объяснение в том, что одновременно возросли вклады в металле, или в том, что часть банкнот, выданных банком при учете векселей, не была обменена на металл, а осталась в обращении, или, наконец, в том, что выданные банком банкноты, не увеличив собой обращения, немедленно поступили обратно в виде вкладов или в порядке оплаты векселей, которым истек срок. Сокращение металлического запаса, сопровождающееся менее значительным сокращением портфеля ценных бумаг, объяснялось бы тем, что из банка были изъяты вклады, или тем, что банку были предъявлены к обмену на металл банкноты и его собственным учетным операциям был нанесен таким образом ущерб со стороны владельцев изъятых вкладов или обмененных на металл банкнот. Наконец, незначительное сокращение металлического запаса, сопровождающееся еще меньшим сокращением портфеля, объяснялось бы теми же самыми причинами (мы оставляем совершенно в стороне отлив металла для возмещения серебряных денег внутри страны, так как Даримон не включает этого в круг своего рассмотрения).
Но эти отсутствующие у Даримона графы, которые, таким образом, взаимно объясняли бы друг друга, доказали бы также нечто такое, доказательство чего отнюдь не входило в намерения Даримона, а именно, что удовлетворение растущих коммерческих потребностей со стороны банка не обусловливает неизбежно увеличения обращения
Последуем за Даримоном далее.
Когда Французский банк увидел, что его металлический запас уменьшился на 144 миллиона, а портфель возрос на 108 миллионов, он 4 и 18 октября 1855 г. принял ряд мер для защиты своего подвала от своего портфеля. Банк последовательно повышал учетную ставку с 4% до 5%, затем с 5% до 6% и сократил срок принимаемых к учету векселей с 90 до 75 дней. Иными словами: банк утяжелил условия предоставления своего металла в распоряжение торговли. Что это доказывает?
«То», — говорит Даримон, — «что банк, организованный на нынешних началах, т. е. на основе господства золота и серебра, отказывает публике в услугах как раз в тот момент, когда публика больше всего в них нуждается» (там же, стр. 3).
Нужны ли были г-ну Даримону его цифры, чтобы доказать, что предложение удорожает свои услуги в той же мере, в какой спрос предъявляет к нему требования (и обгоняет его)? И разве те господа, которые представляют по отношению к банку «публику», не придерживаются той же «приятной привычки существования» ? Разве филантропы-хлеботорговцы, которые предъявляли свои векселя банку, чтобы получить банкноты, обменять эти банкноты на банковское золото, выменять это банковское золото на заграничный хлеб с тем, чтобы потом обменивать заграничный хлеб на деньги французской публики, — разве они руководствовались тем соображением, что так как публика сейчас больше всего нуждается в хлебе, то их долг — отпускать ей хлеб по более дешевым ценам? Разве не прибегали они, наоборот, к помощи банка для того, чтобы использовать в своих интересах рост хлебных цен, нужду публики, несоответствие спроса и предложения? И разве банк может быть изъят из действия этого всеобщего экономического закона? Quelle idee!
Но допустим, что нынешняя организация банков требует, чтобы золото накоплялось в столь большом количестве, что покупательное средство, которое могло бы быть применено наиболее полезным для нации образом в случае нужды в хлебе, оказывается обреченным на бездействие и что вообще капитал, который должен был бы пройти прибыльные [1—4] превращения в производстве, делается непроизводительной и инертной базой обращения. В этом случае речь шла бы, следовательно, о том, что при нынешней организации банков непроизводительный металлический запас все еще превышает свой необходимый минимум, так как экономия золота и серебра в рамках обращения еще не доведена до экономически допустимого предела. Речь шла бы о больших или меньших количествах — на одной и той же основе. Но вопрос был бы низведен с социалистических высот на плоскую равнину буржуазной практики, где он и рассматривается большинством английских буржуазных противников Английского банка. Quelle chute!
Или, быть может, у Даримона речь идет не о большей или меньшей экономизации металла при помощи банкнот и других банковских приемов, а о полном отказе от металлической основы? Но тогда опять-таки не годится ни статистическая басня, ни выводимая из нее мораль. Если банку при каких бы то ни было условиях приходится в случае нужды посылать благородные металлы за границу, то он должен их предварительно накопить, а для того чтобы заграница принимала их в обмен на свои товары, необходимо, чтобы они уже до этого прочно утвердили свое господство.