Собрание сочинений. Том 4
Шрифт:
Ольга обнимает живого, но неподвижного Гаврилу Олексича. Мать сводит Буслая на паперть. Он подмигивает псковитянке, и та улыбается. Амелфа Тимофеевна плачет:
— Осрамил мать-то! Свадьбу хотела играть!
— В чем дело?.. — отвечает Буслай. — Сыграем!
— Что ж ты, люта душа, не мог первым быть? — ворчит мать.
— Мой счет с другого краю, — говорит Буслай. — Бери в невестки вон ту, в кольчуге. Наше нигде не пропадало!
Народ кричит:
— Княжи у нас, Ярославич! Хоть и горяч, да свыклись.
Но переяславльский старик качает головой:
— Нет уж, вместе мы пришли, вместе и уйдем.
Александр весело говорит народу:
— Ох, и бил бы я вас, хлестал нещадно, коли б проболтали вы ледовую сечу. Не простила б Русь ни вам, ни мне маломужества. Так про то и помните, детям и внукам накажите, а забудете — вторыми иудами станете. Иудами Русской земли. От нее пришел я к вам и к ней вернусь. Слово мое твердо: найдет беда, всю Русь подниму, приведу, как и ныне, всей землей навалюсь на немца. А отвалитесь на сторону — быть вам биту нещадно. Жив буду — сам побью, а помру — так сынам закажу. На том стоит и стоять будет Русская земля, Господин Великий Новгород!
— Делов хватит!.. Прокляту Орду кончить надо, — говорит древний старик.
В город въезжает посольство хана Берке. Глядя на пленных, посол берет в руку перстень.
— Великий хан просит тебя к себе в Орду, князь Александр?
— Не ходи! — орет народ. — Плюй на них!
— Рано! — говорит Александр. — Рано плевать!
На Волхове ледоход. Гульба. Рожки. Бубны. Ольга везет на санях Гаврилу. Василиса стоит рядом с Бус- лаем.
Из Новгорода на Русь идут переяславльские возы. За возами шагают связанные рыцари. На возах тарахтят кольчуги и мечи.
15
В Переяславле. Ранняя весна. Строят струги на берегу озера.
Княгиня с детьми, заметно уже подросшими, прощается с мужем. Вокруг толпа крестьян, ходивших на сечу. Князь похудел, возмужал. Он молчалив. Характер его не похож на прежний. Он уже не веселый полководец, а мудрый, осторожный политик, хозяин.
— Торопите струги-то! С Орды вернусь, пойдут дела, — говорит старику Александр. — Жену, и ребят, и отчину на вас оставляю!
16
Опять Орда. Зной. Шум. Визгливые песни. Ржанье тысячеголовых табунов. Орда ждет русского князя. Князьки Иванко и Василько в китайских халатах, опоясанных ятаганами, суетятся более других.
— Едет! — доносит конный. Все дела на торжке перед шатром замирают.
— Разжигай костер! — торопят князья.
— Увидишь, что будет! — хохочут они.
Палач за лабазами быстро приготовляет плаху. Народ сбегается со всех сторон. Кони, дети. Высокие монгольские шапки. Ждут.
Александр
Посол хана говорит Александру:
— Пройди меж них! Очиститься надо.
Он оглядывает толпу. Видит морды Иванка и Василька. Видит, как они тянут из-под халатов ножи, и спокойно идет меж костров. Пелгусий закрывает лицо руками. Толпа, не ожидая александровой сговорчивости, зашумела и тут же снова стихла. К нему приблизились Иванко с Васильком. Он едва узнает их. Лицо его бледно и потно.
— Сними шлем, отстегни меч! — говорят ему.
Он стискивает зубы и молча отдает меч и шлем.
Все разочарованы. Шум. Князьки переглядываются, ничего не понимая. Александр один стоит во дворе перед шатром. Быстрой походкой к нему подходит старый улыбающийся, многое видевший в Китае церемониймейстер хана.
— Не ожидал, Искандер! Входи, будешь гостем! — говорит он, ища глазами князьков. Те рядом. Руки за пазухами халатов. Их лица выражают твердую уверенность, что теперь Александр пойман. Еще суше и страшнее делается лицо Александра.
17
В шатре полусветло. Хан и его старшая жена сидят на мягких, жемчугом шитых подушках. За ними — министры, полководцы, советники, оба беглых русских князя.
Александр сидит на седле, брошенном перед ханским троном. Хан молча разглядывает его, и Александр не отводит своего взгляда. На его руке — дареный перстень.
— Жалуются на тебя князья, — говорит хан.
Александр молчит.
— Себе всю славу берешь, им ничего не даешь.
Александр молчит.
— А я не завистлив, — продолжает хан, но Александр молчит по-прежнему. — Бери народ, воюй, если охота есть.
Александр молчит.
— Сто тысяч всадников дам!
Александр молчит.
— Пропало его дело! — шепчутся князьки.
— Другою мыслью, хан, душа полна, — вдруг заговаривает Александр. И чувствуется, что силен он и страшен хану.
— Какой мыслью, Искандер?
— Русской вотчиной править надо.
— С Русью я сам управлюсь, Искандер.
Думая что-то глубокое, тайное, качает головой Александр.
— В каждом дому своя мышь, — говорит он. — Не годится мне бросить отчину!
— Противу тебя он думает, великий хан-государь! — говорит ханский советник. — Немцев побил, теперь Орду хочешь? — обращается он к Александру.
— Хочешь? — щуря глаза, тихо спрашивает и хан Берке.
А жена его дает знак глазами лекарю, который за углом шатра что-то вливает в шлем, втирает в его стенки. Что-то такое, чего боится коснуться сам. «Хорошо», — отвечает ханша глазами, и хан видит эту сцену.