Собрание сочинений

Бродский Иосиф Александрович

Почти элегия

В былые дни и я пережидалхолодный дождь под колоннадой Биржи.И полагал, что это – Божий дар.И, может быть, не ошибался. Был жеи я когда-то счастлив. Жил в пленуу ангелов. Ходил на вурдалаков.Сбегавшую по лестнице однукрасавицу в парадном, как Иаков,подстерегал.Куда-то навсегдаушло все это. Спряталось. Однакосмотрю в окно и, написав «куда»,не ставлю вопросительного знака.Теперь сентябрь. Передо мною – сад.Далекий гром закладывает уши.В густой листве налившиеся грушикак

мужеские признаки висят.И только ливень в дремлющий мой ум,как в кухню дальних родственников – скаред,мой слух об эту пору пропускает:не музыку еще, уже не шум.осень 1968

* * *

Весы качнулись. Молвить не греша,ты спятила от жадности, Параша.Такое что-то на душу, спешаразбогатеть, взяла из ералаша,что тотчас поплыла моя душанаверх, как незагруженная чаша.Отшельник без вещей и с багажомпушинка и по форме и по смыслу,коль двое на постель да нагишомвзойдут, скроив физиономью кислу;и, хоть живешь ты выше этажом,неможно не задраться коромыслу.Параша, равновесию вредитне только ненормальный аппетит,но самое стремленье к равновесью,что видно и в стараниях блудниц,в запорах, и в стирании границнамеренном меж городом и весью.Параша, ты отныне далека.Возносит тяготение к прелюбам.И так как мне мешают облака,рукой дындып сложимши перед клювом,не покажу вам с другом кулакаи ангелов своих не покажу вам.Прощай, Параша! Выключив часыздесь наверху, как истинный сиделеця забываю все твои красы,которым я отныне не владелец,и зрю вблизи полнощные Весы,под коими родился наш младенец.1968

Неоконченный отрывок

F. W.

Самолет летит на Вест,расширяя круг тех мест– от страны к другой стране, -где тебя не встретить мне.Обгоняя дни, года,тенью крыльев «никогда»на земле и на водепревращается в «нигде».Эта боль сильней, чем та:слуху зренье не чета,ибо время – область фраз,а пространство – пища глаз.На лесах, полях, жилье,точно метка – на белье,эта тень везде – хоть плачьоттого, что просто зряч.Частокол застав, границ– что горе воззреть, что ниц, -как он выглядит с высот,лепрозорий для двухсотмиллионов?1968

Памяти Т. Б.

1

Пока не увяли цветы и лентаеще не прошла через известь лета,покуда черна и вольна цыганить,ибо настолько длинна, что памятьмоя, как бы внемля ее призыву,потянет ее, вероятно, в зиму, -

2

прими от меня эту рифмо-лепту,которая если пройдет сквозь Лету,то потому что пошла с тобою,опередившей меня стопою;и это будет тогда, подруга,твоя последняя мне услуга.

3

Вот

уж не думал увидеть столькороз; это – долг, процент, неустойкалета тому, кто бесспорно долженсам бы собрать их в полях, но дожиллишь до цветенья, а им оставилполную волю в трактовке правил.

4

То-то они тут и спят навалом.Ибо природа честна и в малом,если дело идет о болинашей; однако, не в нашей волеэти мотивы назвать благими;смерть – это то, что бывает с другими.

5

Смерть – это то, что бывает с другими.Даже у каждой пускай богиниесть фавориты в разряде смертных,точно известно, что вовсе нет иху Персефоны; а рябь извилинтем доверяет, чей брак стабилен.

6

Все это помнить, пока есть сила,пока все это свежо и сыро,пока оболочка твоя, – вернее,прощанье с ней для меня больнее,чем расставанье с твоей душою,о каковой на себя с большою

7

радостью Бог – о котором после,будет ли то Магомет, Христос ли,словом сама избрала кого тыраньше, при жизни – возьмет заботыо несомненном грядущем благе -пока сосуд беззащитной влаги.

8

С того разреши мне на этом светесказать о ее, оболочки, смерти,о том, что случилось в тот вечер в ФинскомЗаливе и стало на зависть сфинксамзагадкой – ибо челнок твой вовсене затонул, но остался возле.

9

Вряд ли ты знала тогда об этом,лодка не может и быть предметомбденья души, у которой сразумасса забот, недоступных глазу,стоит ей только покинуть тело;вряд ли ты знала, едва ль хотела

10

мучить нас тайной, чья сложность либоусугубляет страданье (ибоповод к разлуке важней разлуки);либо она облегчает мукипри детективном душевном складе;даже пускай ты старалась ради

11

этих последних, затем что все жеих большинство, все равно похоже,что и для них, чьи глаза от плачаты пожелала сберечь, задачанеразрешима; и блеск на перлахих многоточия – слезы первых.

12

Чаек не спросишь, и тучи скрылись.Что бы смогли мы увидеть, силясьглянуть на все это птичьим взглядом?Как ты качалась на волнах рядомс лодкой, не внемля их резким крикам,лежа в столь малом и столь великом

13

от челнока расстояньи. Точнотак и бывает во сне; но то, чтоты не цеплялась, – победа яви:ибо страдая во сне, мы вправеразом проснуться и с дрожью в телевпиться пальцами в край постели.

14

Чаек не спросишь, и нету толкав гомоне волн. Остаются толькотучи – но их разгоняет ветер.Ибо у смерти всегда свидетель -он же и жертва. И к этой новойроли двойной ты была готовой.