Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
А если заболеешь – не тужи, К себе твое приблизив изголовье, Возьмут недуг твой горские мужи И отдадут взамен свое здоровье.
То строже озаряясь, то добрей, Твой взор глядит, как с фрески пред свечами, Еще тебе желаю: не старей, Ты – витязь мой с оленьими очами.
А если годы станут наступать, То с гор тридцатилетние мужчины Прискачут, чтобы молодость отдать Тебе, мой брат, и взять твои седины.
А третье пожеланье, чтоб и впредь Ты, ощущая крылья за плечами, В который раз мог Грузию воспеть, Ее поэт с оленьими очами.
АВТОГРАФ
Вдали пределов выси нелюдимой Приличествует нам в родном краю Пред матерью, отцом лишь и любимой Клонить покорно голову свою.
А на плечах давай, мой друг, отважась, Нести не славы призрачной ярем, А лишь забот пожизненную тяжесть И павших, пока сами не умрем.
И перейдут к потомкам наши нравы, Чтоб на колени, как завет велит, Вставать им лишь пред знаменем державы И родником, и у могильных плит.
Отчизну петь и впредь нам, как поэтам, Не поминая собственных заслуг, И пленниками женщин быть при этом, И данниками времени, мой друг.
СТРОКИ, НАПИСАННЫЕ НА КНИГЕ, КОТОРУЮ Я ПОДАРИЛ ОМАР-ГАДЖИ ШАХТАМАНОВУ
Хочу тебе без околичности Сказать, что вольные крыла Есть удостоверенье личности С утеса взмывшего орла.
Людскому сердцу благородному Анкета разве говорит О том, что к племени свободному От века лань принадлежит?
Не всем поэтам в мире верили, Но я хочу, признав грехи, Чтоб в нем легко удостоверили, Кто я таков, – мои стихи.
АВТОГРАФ НА КНИГЕ, ПОДНЕСЕННОЙ ГЕОРГИЮ ГУЛИА
Мы – сыновья прославленных поэтов, Которые, чеканя горский стих, Не разряжали в воздух пистолетов, И нам, Георгий, далеко до них.
Давай с тобой друг друга на досуге Мы перечтем, чтоб наших дорогих Отцов еще раз оценить заслуги И вновь понять: нам далеко до них.
Читают нас, но мы отцам не пара: Слегка содвинув шапки, набекрень, Они, как в праздник, держат путь с базара, А мы – из магазина в будний день.
АВТОГРАФ НА КНИГЕ, ПОДАРЕННОЙ ЯКОВУ КОЗЛОВСКОМУ
Когда стихи Гамзата и Чанка Переводил ты, сам слывя поэтом, Я сожалел о том, что ты при этом Аварского не ведал языка.
Теперь ты переводишь молодых, Каких у нас в Аварии немало, А то, что с языком оригинала Ты не знаком – лишь ободряет их.
АВТОГРАФ НА КНИГЕ, ПОДАРЕННОЙ ДМИТРИЮ МАМЛЕЕВУ
Когда, бывало, мысль сверкнет, То в это чудное мгновенье Коней четверку подает Мне преданное вдохновенье.
Где нынче страсть минувших дней? О ней напомнить лишь готовы Оставшиеся от коней Луноподобные подковы.
АВТОГРАФ НА КНИГЕ, ПОДАРЕННОЙ ПАТИМАТ
Ты знаешь, Патимат, над тем смеюсь я ныне, Что на заре непрозорливых лет Писал стихи, где отдал дань гордыне И мнил себя бог знает кем, мой свет.
Ты знаешь, Патимат, о том грущу я ныне, Что скуден хлеб посева моего, Что я порой,
ЕЩЕ АВТОГРАФ НА КНИГЕ, КОТОРУЮ Я ПОДАРИЛ ПАТИМАТ
Написан стих, но вновь спешить не стану И, прежде чем, произнеся «аминь», Его прочесть решусь я Дагестану, Прочту тебе: одобри иль отринь.
И если Дагестана одобренье Я получу в небесной вышине, То всей стране явлю стихотворенье И за него не будет страшно мне.
И ЕЩЕ ОДНА НАДПИСЬ НА КНИГЕ, ПОДНЕСЕННОЙ МНОЮ ПАТИМАТ
Рожденное в бессоннице ночей, Творение мое нерукотворное Прими скорее, свет моих очей, Когда тебе прописано… снотворное.
АВТОГРАФ НА КНИГЕ СТИХОВ, ПОДАРЕННОЙ ВРАЧУ М.П. ТАРАСОВОЙ
Вас, милый доктор, я благодарю, И вы за грех, надеюсь, не сочтете, Что собственной болезни вам дарю Историю в нестрогом переплете.
От вас не утаил я ничего: Кардиограмма, пульс и пламень крови – Все налицо. Молю: не хмурьте брови Над вымыслом безумства моего.
ПОЭТУ, ПОДАРИВШЕМУ МНЕ СВОЮ КНИГУ С АВТОГРАФОМ: «МОИ СТИХИ – МОИ ДЕТИ»
Итак, ты лучше выдумать не мог, Когда свои стихи детьми нарек. Прими же, брат, сочувствие скорей По поводу кончины малышей.
Одни умолкли в люльке навсегда, Других настигла в ясельках беда. Каким же ты, приятель, был отцом, Коль загубил беспомощных птенцов?..
НАДПИСЬ НА ДОРОГОЙ ДЛЯ МЕНЯ КНИГЕ МОЕГО ОТЦА «МЕТЛА АДАТОВ»
Метла не для адатов, как когда-то, А для пороков нам нужна давно… Тот ливень, что стремился смыть адаты, Смывал и честь порою заодно.
Отец, твой посох пригодился б очень: Взгляни, как безнаказанно снуют Те, что язык и имя между прочим Порою по дешевке продают…
Отец, нет крови на моем кинжале, Взгляни, он не отточен до сих пор. Но чтобы мать с сестрой не обижали, Кинжал необходим в отрогах гор…
А если с головы сорвут папаху, Что – жалобу писать в Верховный суд На наглецов, что без стыда и страха Под чьим-то покровительством живут?..
Отец, да нужно ль было тратить годы, Чтоб все адаты осуждать подряд? Готов отдать я все новинки моды За ободинский свадебный наряд.
Мне грустно, что поблекли украшенья Кахибских женщин… Думаю, никто Теперь не смеет выносить решенья, Как нашим девушкам носить чохто…
Я огорчен – читатель мой поймет ли? – Что без следа исчезли как-то вдруг Старинные подносы из Голотля: Мне помнится – их было тридцать штук.
А праздник первой борозды!.. Едва ли Был радостней под горскою звездой! Отец, могу ль не пребывать в печали, Коль он утрачен – вместе с бороздой…
Доносчиков и взяточников вместе Всех вымести бы, не жалея сил! Ну, а калым, когда он – дар невесте, Не взятка: я и сам его платил…
Невесту выбрать пусть любовь поможет, Оповестив об этом целый свет… И пусть соседей строгих не тревожит – Ее лицо закрыто или нет.