Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
И вот наконец возвращается сын — Усталый, босой, запыленный. И держит в руках он огромный кувшин С водою прозрачной, студеной.
Старик улыбнулся и сделал глоток, Чуть-чуть приподнявшись с постели. — Вода хороша. Только жалко, сынок, Что не был ты в дальнем ущелье.
Хоть ростом уже ты, пожалуй, с быка, Полно мое сердце кручиной. Ты вырос, и все же не стал ты пока, Мой сын, настоящим мужчиной…
И вновь ожиданье. И вновь он один. Но что за огонь там во мраке? В воротах второй появляется сын И держит пылающий факел!
Но горестно сыну старик говорит: — Ну что ж, поздравляю с победой. Прекрасный огонь. И красиво горит. Да жаль, он из печки
Хоть скоро упрешься ты лбом в облака, Полно мое сердце кручиной. Ты вырос, и все же не стал ты пока, Мой сын, настоящим мужчиной…
А самого младшего сына все нет — И смотрит старик на дорогу, И меркнет в глазах угасающих свет, И сил остается не много.
Все меньше надежды, все больше морщин… Прошли, пролетели все сроки. Но кто там стучится? Не младший ли сын? Ну да! Он стоит на пороге!
— Отец, мне казалось, прошел уже век, К тебе я летел словно птица. Решил я задачу… Отведай чурек Из горной, из сладкой пшеницы.
Дрожащей рукою старик разломил Чурек — и глаза посветлели. И, полный откуда-то взявшихся сил, Он твердо поднялся с постели.
Спокойным и радостным стал его взор, И молвил он, глядя на сына: — О, слушайте, слушайте, жители гор, Мой сын — настоящий мужчина!
Достиг я сегодня вершины вершин, И смерть не страшна мне, поверьте, Коль дело твое продолжает твой сын — Ты в нем обретаешь бессмертье!
Пусть всем наукой будет
Всех виноватых все равно Постигнет наказанье! …Жил-был старик давным-давно, Гласит одно сказанье. Однажды в поле он с утра Работал вместе с сыном. Была весенняя пора, Цвели, цвели долины. И вот еще не схлынул зной Среди страды горячей, Пришел домой едва живой Старик — и чуть не плачет. — Сейчас на поле столько дел, Чего ж ушел ты с поля? — …А он как будто онемел От горя и от боли. — Да что случилось? Сын твой где? — Посыпались вопросы. …А у него по бороде Текут обильно слезы: — Зачем караешь ты меня Так беспощадно, боже? И до сегодняшнего дня Зачем, зачем я дожил! Ах, сын мой, сын… Когда б я знал… — Так плачешь ты о сыне? Быть может, в бездну он упал Или погиб в пучине?.. — Он жив…— И головой поник.— Беда страшней, поверьте! — Да что ты говоришь, старик? Что в мире горше смерти? — Меня ударил сын родной,— Старик с трудом ответил.— Скорей бы смерть пришла за мной — Как жить теперь на свете?..
— О, пусть утихнут песни рек! Пусть онемеют горы! Наш гордый край не знал вовек Подобного позора! Кто руку поднял на отца — Того жалеть не смейте! Мы предадим, как подлеца, Его позорной смерти. Он должен быть казнен, распят, Он смерть найдет в ущелье. В грехе он страшном виноват — И нет ему прощенья! — Был гнев народа так велик, Что горы задрожали. …Но тут заговорил старик, Исполненный печали: — Хотя меня ударил сын, К нему явите милость. Виновен только я один В том, что со мной случилось. В те дни, когда я юным был, Страстям давал я волю И тоже честь свою убил На том же самом поле. Отца, седого старика, Ударил я когда-то… Вот эта самая рука В несчастье виновата. Никто не знал про тот позор — Ни мать, ни сын, ни братья. Но не забыл я до сих пор Отцовского проклятья! Сказал он: «Будет прям твой путь, Без горя, зла и жажды. Но пусть твой сын когда-нибудь С тобой поступит так же!» Сбылось проклятье давних дней — Нас судят наши дети. Я понял, что вине моей Прощенья нет на свете!.. Моя великая беда Пусть всем наукой будет…— Никто в горах и никогда Тот случай не забудет. Я не устану без конца Твердить врагу и другу: Позор тому, кто на отца Поднять посмеет руку!
Цада — Цадастан
Тепло гранитного гнезда, Вершин
Цада — сто крыш и сто дворов. Вспоил меня ты и вскормил. Храня на сердце отчий кров, Объездил я стоцветный мир.
Снега неслись из темноты — Я холода не ощущал. Своим теплом и светом ты Меня в дорогах защищал.
И пусть в какой-нибудь стране Аварца видели впервой, Клянусь: понятен был вполне Язык твоей любви живой.
Он будто музыка звучал В любви немыслимой дали. Я братьев по любви встречал На всех материках Земли.
Взглянув на мир со всех сторон, Я убедился навсегда: Не сто дворов, а миллион Объединил аул Цада.
Гнездо из камня и тепла, Частица доброго огня, Источник, где, звеня, текла Вода, вспоившая меня.
Ты Родиной влюбленным стал. Тебя я всюду узнаю. Моя держава—Цадастан, Тобой живу. Тебя пою.
Я тебя не забуду
По планете немало постранствовал я, Уходил в никуда, приходил ниоткуда… Ты — мой посох в судьбе, ты — дорога моя. Я тебя никогда и нигде не забуду.
Все, кого я встречал, оставались в душе. Кто — на несколько лет, кто — всего на минуту… Ты была в моем сердце с рожденья уже. Я тебя никогда и нигде не забуду.
Много раз улыбались красавицы мне, Были эти улыбки похожи на чудо… Но в глазах твоих я утонул по весне. Я тебя никогда и нигде не забуду.
Спел я множество песен в кругу земляков, Слышал песни, подобные древнему гуду… Только ты — будто лучшая песня веков. Я тебя никогда и нигде не забуду.
Ни о чем другом…
Ни о чем другом я слышать не желаю! О красавицах давай поговорим… Все другие разговоры — скука злая. Все другие разговоры — это дым. Разговор не о любви — пустая люлька, Не качавшая ребенка никогда. Без любви вино — клянусь любовью, люди! — Просто кислая и мутная вода. Ни о чем другом на свете петь не нужно, Пойте только о любви, хоть двести лет. Даже сказку я считаю никчемушной, Если в сказке о любви и слова нет. О любви щебечут птицы надо мною. Их любовь согрета солнечным лучом. Даже лань в лесу таинственном весною О любви поет, а больше ни о чем! Корабли, которых буря укачала, О земной любви тоскуют вновь и вновь. Даже в небе самолеты величаво Машут крыльями, приветствуя любовь. Буду петь я об одной любви — поверьте! Этой песней я закончу жизнь свою, Только даже и потом, и после смерти, Если девушку увижу — запою!
Наши имена
Всем имена при рождении дали, Мы в чистоте сохранить их должны. Имя твое среди звезд отыскали, Имя мое — на дорогах войны.
Дни уходили, куда — неизвестно. И в подтвержденье, что время летит, Скоро тебя называли невестой, А про меня говорили: джигит!
Строки любви прошептал тебе я, Люди поэтом назвали за это. Если поэт я — ты песня моя, Та, что останется после поэта!
Вместе с тобою и вместе со мною Мчались года, закусив удила. Счастлив я тем, что однажды весною Ты меня мужем своим назвала.
Патимат
Ты малюсенькой крошкой пришла В мир, который огромней громад. Мать кормила тебя, берегла: Патимат, Патимат, Патимат.
Над твоею кроваткою — сны. В них ручьи молодые шумят. И дрожит отраженье луны: Патимат, Патимат, Патимат.
Мчатся годы своим чередом. Две косички бедой мне грозят. Я шепчу под знакомым окном: «Патимат, Патимат, Патимат…»
Мне объездить весь мир довелось, Тот, который и нищ, и богат, А за мною, как эхо, неслось: Патимат, Патимат, Патимат…
Наши дочки, чисты как родник, На тебя восхищенно глядят. Словно доброе солнце для них — Патимат, Патимат, Патимат.