Нахожусь ли в дальних краях,ненавижу или люблю, —от большого,от главного я —четвертуйте —не отступлю.Расстреляйте —не изменюфлагу цвета крови моей.Эту веру я свято хранюдевять тысяч нелегких дней.С первым вздохом,с первым глоткомматеринского молокаэта вера со мной.И покая с дорожным ветром знаком,и пока не сгибаясь хожупо не ставшей пухом земле,и пока я помню о зле,и пока с друзьями дружу,и пока не сгорел в огне,эта вера будет жива.Чтоб ее уничтожить во мне,надо сердце убитьсперва.
Сын Веры
Ю. Могилевскому
Я — сын Веры…Я давно не писал тебе писем, Вера Павловна.Унесли меня ветры,напевали мне ветры то нахально, то грозно, то жалобно.Я – сын Веры.О, как помогла ты мне, мама!Мама Вера…Ты
меня на вокзалах пустых обнимала,мама Вера.Я — сын Веры.Непутевого сына ждала обратномама Вера…И просила в письмах писать только правдумама Вера…Я —сын Веры!Веры не в бога, не в ангелов, не в загробные штуки!Я — сын веры в солнце,которое хлещет сквозь рваные тучи!Я — сын веры в труд человека.В цветы на земле обгорелой.Я — сын веры!Веры в молчанье под пыткой!И в песню перед расстрелом!Я — сын веры в земную любовь,ослепительную, как чудо.Я — сын веры в Завтра —такое, какое хочу я!И в людей,как дорога, широких!Откровенных. Стоящих…Я — сын Веры,презираю хлюпиков!Ненавижу плаксивых и стонущих!..Я пишу тебе правду, мама Вера.Пишу только правду…Дел – по горло!Прости,я не скоро вернусь обратно.
Перед расставанием
Я к тебе приеду поездом,так, чтобы не знала ты.На снегу весеннем пористомпроторчу до темноты.В дверь звонить не стану бешено,а, когда вокруг темно, —я тихонечко и бережностукну в низкое окно.Ты в окошко глянешь боязно,я сильнее постучу…Нет!Я не поеду поездом!Самолетом прилечу.Да!Конечно!И немедленно,ошалев от маяты,позвоню из Шереметьеваи в ответ услышу:«Ты?!Где?Откуда?Что ж ты мучаешь?!Как приехал?!Не пойму…»И тогда машину лучшуюя до города возьму.Полетит дорога по лесу,упадет к ногам твоим…Мне остался часдо поезда,а мы о встрече говорим.
Засуха
– Развесели,хоть чем-нибудь развесели…– Смотри:дожди не долетают до земли…Не долетают,вянут в мареве густом…– Да не о том ты!Вовсе не о том!Я это слышу сорок дней подряд —ты лучше о другом…– Хлеба горят…– Придумай сказку с радостным концом!Пусть девушка с веснушчатым лицомпридет, как шум дождя,как ветра шум…Придумай сказку —я тебя прошу…Пусть хлебом пахнет, теплым, аржаным…Придумай…– Сумасшедшая жарынь!Такой горячей, медленной рекикудлатые не помнят старики…– Развесели!Развесели хоть чем-нибудь!..– Сухую землю трактора скребут.Так светит солнце,что в глазахтемно.Жестокое,свирепое,оновбивает в пашню жесткие лучи…– Спасибо, друг…Развеселил.Молчи.
Рассказ директора районной конторы «Заготзерно»
Я не встречал за всю свою жизньэтакой красоты.Хлеба такие, что сверху ложись —выдержат:до того густы.Не верил, что все это наяву.Радоваться б надо, а явыйду в поле,стою и реву:«Погибель растет моя…»Вот уж действительно дело труба!Подсудное зреетдело…«Растите, хлеба! Наливайтесь, хлеба!Но толькокуда ж я вас дену?..»Тут арифметика не нужна.Да что я, разве ослеп?Да разве в амбарчик «Заготзерна»влезет этакий хлеб!Я ж в город еще зимою писал…Требовал.Умолял!Угрожал!!А мне в ответ:нажми,подтяни.Нам, дескать, виднее сверху…На все мои слезные письмаоникомиссии шлют для проверки.…Ну и дождался.Приехал один«ответственный» с бабьим голосом,десять минут по усадьбе ходилс видом Шерлока Холмса.Очень долго в затылке скреб,морщился недовольно.Потом подошел ко мне и изрек:«Выс работы…уволены…Развал у вас непростительный…Сдайте делазаместителю…»Я — к заму.«Давай, — толкую ему, —раз уж такое дело».«Нет, —говорит, —ни за что не приму.Чего мне? Жить надоело?»Что делать прикажешь?И тут, на беду мою,без рассуждений и лишних словмы с замомфамилию просто придумываеми пишем:«Контору принял Смирнов».И —началось!!На себя пеняй,но каждое утро сноваСмирнову в приказах дают нагоняй,в крайцентр вызывают Смирнова.Смирнову весь день за звонком звонок(мы уж и сами не рады), —Смирнову – письма,Смирнову – зарплата…А ябуквально падаю с ног.Ты вот смеешься,а участь моябыла непонятней снов.Я даже поверил, что я – не я,а этот самый Смирнов……Представь:сентябрь.Под грузом немалыммашины ревут угрожающе.И в грохоте, в ливнях сплошным наваломидетна меняурожаище!!Идет необъятный.Идет полновесный!И знает: погибнуть ему не позволим…Навесы.Навесы.Навесы! Навесы!!Мы строили их до кровавых мозолей,за этим делом невиданной спешностизабыв про еду, про усталость и славу…Так строят за ночьв боюпереправу —с такой же яростьюи
неизбежностью!А если уснешь, то и сны об одном:грязь,перемешанная с зерном.Фары по окнам.В глазах круги.Хлюпающие сапоги…И снова нет ни ночи, ни дня!Снова шагаешь,погоду кляня.Снова охрипшая шофернякроет господаи меня…Потом я читал — хвалили в докладе:Смирнов, мол, отлично работу наладил…Приехал к нам секретарь крайкома(мы с ним по фронту еще знакомы).Узнал.Подивился смирновской славе,долго смеялись над ней.Фамилию в грамоте переправил,вручил эту грамотумне…Сейчас это странно все,а тогдадумал: песенка спета…Большой урожай был…Прямо беда!Почаще б такие… беды.
Твой голос
Линия…Сколько все ж таки странногопростые слова таят!..До самой Москвы столбы телеграфныеза руки взявшисьстоят.Они хранят трудовое братствов неласковом свисте зимы.Они помогают друг другу взобратьсяна горы и на холмы.Они вникают в любую суть,им просто некогда зябнуть.Они стоят.И слова несуто любви,о процентах,о зяби.Они чувствительнее, чем нерв,и могущественнее, чем бог…Но вот один проводок, зазвенев,скручивается в клубок.И слова начинают, как крупные сельди,хвостамибить в невода…Товарищ врач телеграфной сети,вылечи провода!Пожалуйста, вылечи!Это надо!Иначе — сердце не вынесет…Товарищ ремонтник,если бы знал ты,что от тебя зависит!Скорей!Чтоб зимнюю ночь рассеклозвонком, как полоской зари.Скорей!Чтоб ревела трубка: «Алло!!!»…Говори, Москва,говори!
Таежные цветы
Не привез я таежных цветов —извини.Ты не верь,если скажут, что плохи они.Если кто-то соврет,что об этом читал…Просто эти цветылуговым не чета!В буреломах на кручахпылают жарки,как закат,как облитые кровью желтки.Им не стать украшеньем городского стола.Не для них отшлифованный блеск хрусталя.Не для них!И они не поймут никогда,что вода из-под крана —это тоже вода…Ты попробуй сорви их!Попробуй сорви!Ты их держишь,и кажется, руки в крови!..Но не бойся,цветы к пиджаку приколи.Только что это?Видишь?Лишившись земли,той,таежной.неласковой,гордой земли,на которой они на рассвете взошли,на которой роса и медвежьи следы, —начинают стремительно вянуть цветы!Сразу гаснут они!Тотчас гибнут они!..Не привез я таежных цветов.Извини.
То, что встречается на каждом шагу
Ходят люди по улицам плавно —ростом выше столбов рекламных.густолистых каштанов выше…Из каких они сказок вышли?Ходят в красных костюмах, в синих.Малорослых и слабосильныхвысотою своею дразнят…У мальчишек в Софии праздник.У мальчишек забот по горлостало нынчеот баскетбола.Просят у великанов добрыхдать значок им или автограф…Великаны руками разводят.Улыбаясь нежно и робко,непонятные буквывыводятна пустых сигаретных коробках…И мальчишки солидным эскортомпо Софии шагают гордо.Впереди идут — руки в боки —двухметровыебаскетбоги.
Варна
Прежде чем сказать о Варне,я спрошу тебя сначала:океан воды отварнойты когда-нибудь встречала?Любовалась ты простором,полным ветра,полным зноя?Ты пила вино, в которомсолнцесмешано с волною?Падала ль тебе на плечигрусть нежданных расставаний?..Если да —мне будет легчерассказать тебе о Варне.Столько солнца, столько синия еще не видел сразу!В наши мышцы столько силыне вливалося ни разу.Мы испытываем нервычерноморских пенных недр(хоть на миг представь ты негразагорелого, как негр!).Это море, этот ветервозле нас стараются:«Здравствуйте!Здравей!Здравейте!Как вам Варна? Нравится?»На песок прибрежный храбро,важные и скрытные,сонно выползают крабымалогабаритные.Тополей прямые свечи —будто на рисунке…А когда приносит вечермедленные сумеркии плывут над морем немооблака неблизкие,ночь расцвечивает небозвездами,как брызгами…Этой ночи нет коварней.Этой ночи нет напевней.Девушкитакие в Варне,будто все онииз пены.Столько всяческих улыбок,до того они нежны,что еще два дня…и был бымой рассказ… не для жены.
«Нахохлятся тяжелые колосья…»
Нахохлятся тяжелые колосьяпо всей земле, размякшей и огромной.Потом настанет осень.Хлынет осень,сиреневым морозом травы тронув.И длинный дождь, с три короба наплакав,лесную чащу с головой накроет,разлапистые листья покоробит…Опавшие,в оранжевых накрапах,они цветным пластом на землю лягути будут глухо чавкать под ногами.И вспоминать о светлом птичьем гаме,о месяце грибов и спелых ягод…И медленное солнце будет таять.И незаметно удлинится время.И в сотый раз я не смогу представить,как выглядятиюньские деревья.