Собрание стихотворений

Величковский Анатолий Евгеньевич

В горах

А. Ранниту

Виды гор у памяти в альбоме — Место непреложное нашли, Я же уподобился святому — Помыслы бежали от земли Далеко… но тяжкую бескрылость Я на каждом чувствовал шагу От того, что несмотря на близость — Слить себя с природой не могу. Зоркий ястреб круг полета чертит Над ущельем темным и глухим. Может быть, я только после смерти Для природы сделаюсь своим? 1964 г.

Сорока

Деды,

прадеды в мундирах, — И погонах. Мой отец был командиром Эскадрона. Зная формы полковые — В раннем детстве Я хотел служить России — По наследству, Но Россия изменила Даже имя. Все, что было сердцу мило, Стало дымом. Мне пришлось в дороге дальней Научиться, Проводить свой век печальный За границей. Здесь ненужное востоку Пригодится, Вижу русскую сороку На границе. Вот она гостей пророчит Как сибилла, Хвост на запад, между прочим, Устремила. Но слегка ошиблась птица Гостем будут — Лишь стихи из-за границы А не люди!

Перед портретом

Мне кажется — вполне логично И, главное — демократично, И, правильно — со всех сторон, Среди краснеющих знамен, Поставить славный и бодрящий, Большой, хвостатый монумент: Его заслуживает пращур — Тем более, что есть процент Довольно сильный атавизма В наружности иных людей. Среди адептов коммунизма Он как-то ярче и видней. Там памятник, какая прелесть! А здесь — семейная судьба: У человека та же челюсть И та же верхняя губа. Да и в названии ученья — Мычание: три буквы «мму». Взглянув на памятник с почтеньем, Увидит каждый почему.

«Москва. Москва. Я не люблю Москвы!..»

Москва. Москва. Я не люблю Москвы! Там мавзолей живым народом правит. Мы — оптимисты, кажется, правы, Сказав, что время от беды избавит. Но навсегда останется в Москве Позорный след торжественной гробницы, Так остаются пятна на траве, Когда моча на солнце испарится.

«“Чем дальше в лес, тем больше дров…”»

«Чем дальше в лес, тем больше дров» — Пословица пересоздалась — Чем меньше на земле лесов — Тем меньше людям жить осталось.

Сыч

Степной полуночи величье Сыч долгим криком нарушал. Беду зловещий голос птичий И накликал, и предвещал. Толпа уродливых видений, Казалось, окружала дом, И веяло от каждой тени Потусторонним холодком. В наш век нет места суеверью, Но вспоминая отчий кров, Я вижу, в сумерках, за дверью — Дым пороха, огонь и кровь… Теперь я знаю; сыч тревожил Недаром наш ночной покой. На крик сыча почти похожи Стихи,

написанные мной.

Мост Александра Третьего

Над Сеной заискрились окна — Там солнечный пожар горит. А ниже сумерек волокна, Ряды каштанов и гранит. Река зеркально отражает — Деревья, золото огней, Большая баржа проплывает, Ломая отраженья в ней. Мне кажется мосты и зданья Изваяны из облаков Живут туманным ожиданьем И эхом прожитых веков. Мост Миротворца, словно в латы Закован золотом лучей, Он тонет сумраком объятый, Как след империи моей.

У моря

1. «Сюда примчались люди оптом…»

Сюда примчались люди оптом — Месить у берега песок — И каждый вечер он истоптан — Следами пятипалых ног. К рассвету — вновь причесан гладко, Приливом моря длинный пляж, Нет пятипалых отпечатков — Они исчезли как мираж. Следы свои, опять натопчет, Толпа залетных парижан — И так же точно — этой ночью, Их в бездну сбросит океан.

2. «С глухим ночуя, силам ада…»

С глухим ночуя, силам ада Я вслух проклятья посылал. А он на койке — тут же, рядом, Весь дом храпеньем оглашал! Не слышен был могучий ветер, Шум океана заглушен — Что океан — в сравненьи с этим Людским похрапываньем — Он!!!

3. «В белой пене, как в ромашках…»

И.В. Одоевцевой

В белой пене, как в ромашках, Галопирующий конь. Волны в солнечной упряжке — Точно так же, как огонь — По ступенькам деревянным Выбегают на крыльцо, Ветер радостью нежданной Веет каждому в лицо, И поет «Откройте двери, Собрались недаром мы — С нами пушкинская Мэри, Славьте пир среди чумы. А ямщик давно отъехал, Звону курских бубенцов. Отвечает только эхо Из потерянных миров.

4. «Благодарю ритмичный шум…»

Благодарю ритмичный шум, Благодарю седые волны — За водворенье праздных дум В мой мир отчаяния полный.

5. «Почти корабль, но это дача…»

Почти корабль, но это дача — До берега рукой подать. Не ожидал такой удачи — Восходит солнце — благодать! Так думал я, когда с балкона В даль океанскую смотрел, И словно юноша влюбленный, От чувства счастья онемел. С любого языка возможно Переводить по словарю, Но Бога слышать невозможно. И можно ли воспеть зарю? Как слову привкус дать соленый? Тепло и свет найти в словах, И цвет то синий, то зеленый На дымно-огненных волнах.