Собрать Русь ! (Не в силе Бог, а в правде)
Шрифт:
Известие, что лекарь Леон призван к царевичу, возбудило оживленные толки среди придворных бояр и всех заинтересованных лиц. Партия царевича относилась неодобрительно к решимости довериться нехристианину и порицала "гречанку", давшую этот совет Ивану III.
Особенно сильно огорчалась Елена.
Предчувствие говорило ей, что здоровье царевича непрочно и горе грозит ей великое и жестокое. Она умоляла супруга обратиться к знахарю или к знахарке, которых горячо восхвалял боярин Ряполовский, но с упрямством опасно больного Иван Молодой твердил одно и то же:
– Батюшка
В тот же вечер послали гонца за Леоном и по всей Москве разыскивали жидовина, не зная, куда он девался.
Вернуться во дворец без лекаря гонец не смел, а между тем никто не знал, где тот находится.
Видели утром, что он шел куда-то с ящиком под мышкой, но наступил полдень, а потом и вечер - Леона не было дома.
На краю Москвы, в маленькой хижине, окруженной лесом, жил старик еврей Захарий с молоденькой дочерью Рахилью, хорошенькой евреечкой, с вьющимися волосами и черными, как южная ночь, глазами.
Лекарь Леон, вызванный из Венеции в Москву русскими послами, красивый молодой человек, очень любил Раю, но не имел средств жениться на ней, а старик Захарий, тайный "резоимец" (ростовщик), и слышать не хотел, чтобы дочь его сделалась женой бедняка.
Как и все иноземцы, приезжающие на Русь чтобы нажиться, Захарий мечтал скопить побольше денег и уехать в Италию. Он не прочь был видеть Раю женою Леона, но со временем, когда тот будет богат, а пока нередко говорил дочери, чтобы та не особенно поддавалась любезностям лекаря, потому что он ей не пара.
Пока гонцы искали Леона по всей Москве, опасаясь гнева царского за медленное исполнение приказа, старик Захарий сидел в своей узкой и темной клетушке, слабо освещенной мерцающим огоньком, и с суровым видом говорил гостю:
– Нет, Леон, не будет из тебя проку! Не умеешь ты жить как следует и о завтрашнем дне помышлять...
– За что ты бранишь меня, Захарий, - пылко возразил Леон.
– Я не уклоняюсь от работы... я встаю с зарею и хожу всюду, куда только позовут меня. Что же делать, если здесь грубые люди и не верят в науку...
– Не верят в науку! Встаешь с зарею!
– проворчал Захарий.
– Так. А когда тебе подвернется выгодное дело - ты отказываешься.
– Захарий! Вспомни!..
– Помню я отлично...
Леон пожал плечами. Он был поражен словами старика и не знал, что возразить.
– Я тебя считал смелее, - продолжал Захарий.
– Думал, что ты действительно хочешь разбогатеть, а ты... Тебя звали лечить князя Боброва, а ты отказался... Тебя хотели позвать к царевичу, а ты спрятался, как вор, и сидишь здесь тайком...
– Захарий! Не знаешь ты разве, какой ответ приходится принимать! Не помнишь несчастной судьбы немчина Антона!
– Расскажи, Леон... что-то не помню я, - с лукавой усмешкой заметил старик, сдвигая на лоб порыжевшую шапочку, из-под которой висели длинные, седые пейсы.
В комнате было почти темно, и Леон не заметил хитрого выражения глаз Захария. Он думал, что старик в самом деле не знал трагической судьбы Антона.
Взволнованным тоном начал он рассказывать, как
– Выдал царь беднягу Антона, - заключил Леон, - и мне передавали, как мучили несчастного, пытали и терзали, а затем повели под мост и зарезали как... как... барана. Ужасная сцена! Даже русские плакали... даже им становилось жаль безвинную жертву.
– Дурак он был!
– коротко отрезал Захарий.
– За что ты бранишь его?
– И ты глуп, Леон, если не понимаешь...
– Мы говорим на одном языке, Захарий, одному Богу поклоняемся, но твои речи...
– Погоди, Леон... Только оттого, что мы родичи, оттого, что слова наши не понять московским медведям, я и скажу тебе. Для чего ты приехал в эту дикую страну? Хочешь составить капитал и жить привольно под родным небом? Так? Ну и будь умнее Антона... Смерть Каракуча никому не была нужна, так и не надо было его морить...
– Захарий! И ты полагаешь, что Антон?..
– Я знаю людей, Леон... Есть глупые и умные, а честных... И нет их, да и не нужны они... Что мне за дело, честно или подло будешь ты лечить меня, а ты сделай, чтобы я здоров был. Антон слишком много читал книг... У него помутился рассудок, и он не сумел понять то, что нужно. Смотри: не было бы с тобою того же... Тебе предлагают богатое дело, а ты... ты, как ребенок несмышленый, пугаешься последствий. Я сказал тебе, что надо сделать, а ты начал мне возражать... спорить...
– О, Захарий, что ты мне предлагаешь!
– как стон вырвалось у Леона.
– Счастье, богатство...
Леон отрицательно покачал головой.
– Подумай хорошенько, Леон. Я на ветер слов не бросаю... Не хочешь не надо. Только Раи тебе не видать как своих ушей. Я отдам ее замуж... завтра же просватаю и отправлю из Москвы.
Захарий вышел из комнаты, заслышав, что кто-то стукнул кольцом у калитки, а Леон опустился на скамью бледный как мертвец.
Старик передал ему, на какое выгодное дело призвали его, но к кому именно не говорил. "Он должен был лечить молодого боярина и... не вылечить". Если болезнь затянется - ему дадут много золота; если боярин умрет - количество золота увеличится и даны будут все средства для бегства из Москвы.
Леон с презрением отверг это предложение.
– Не палач я, - сказал он, - я лечить могу, помогать недужному, а не вливать в рот больного тайную отраву.
Захарий понял, что золото не соблазняет Леона, и упомянул о Рахили. Молодой человек невыразимо страдал. Любовь и чувство долга боролись в нем, и он не мог произнести решительного слова.
В это мгновение до слуха Леона донеслись вопли Рахили. Он вскочил и бросился к дверям.
– Батюшка, батюшка, - по-еврейски говорила Рая, заливаясь слезами, не неволь меня за Якова... Я не люблю его... Ты знаешь... Я Леона люблю... мы обещали друг другу...