Собственное мнение
Шрифт:
— Мы всегда стараемся предотвратить опасность. Считаем, что профилактика даёт больше, нежели лечение.
Я подумал рассеянно, смог ли бы так выразиться врач.
Дэвис сел.
— Вы ведь купили пистолет, не правда ли, мистер Уиткоум?
Я насупился:
— Вы что, следите за мной?
Он кивнул:
— Поставили нас в известность несколько человек, среди которых и ваш адвокат. Описали положение, и с тех пор, как вы сошли с автобуса, мы наблюдаем за каждым вашим шагом. Что вы думаете делать с пистолетом?
—
Очевидно, не такого ответа они ожидали.
— Знаете что… не стоит, — сказал он. — Всё равно вам не избавиться.
— От кого?
Он посмотрел на меня:
— Послушайте, вы же умный человек. В тюрьме стали секретарём начальника, и он твердит, что у него никогда не было такого способного человека на этой должности. Зачем нужно сейчас делать глупости?
Я улыбнулся:
— Прошу вас, сержант, не беспокойтесь. Я никогда не делаю глупостей. Только случайно.
Он долго смотрел мне в глаза, не моргая, после вздохнул:
— Хорошо. Вижу, что никаких результатов не добьюсь. Только помните: мы продолжаем за вами следить.
Когда они ушли, я вернулся к своему виски с содовой.
На другое утро я проснулся точно в шесть пятнадцать — привычка, которую я приобрёл в последние несколько лет, — и мог бы даже встать с постели, если б не похмелье. В конце концов, есть и хорошие стороны в честной, обыкновенной жизни. Я провёл в постели всё утро и постепенно пришёл в себя. Позавтракав, я отправился в Первый национальный банк и депонировал чек в шесть тысяч долларов. Потом двинулся в направлении «Сакстона».
Когда я вошёл в контору Мата Нелсона, было около трёх. Сержант Дэвис, его коллега и перепуганная секретарша сидели в приёмной. Дэвис подозрительно посмотрел на пакет у меня под мышкой:
— Что это?
— Пистолет, — ответил я.
Он грустно покачал головой:
— Послушайте, а у вас есть разрешение на ношение оружия?
— Мне не нужно разрешение, чтобы носить его в коробке, когда я засуну его в карман, то оно понадобится.
— Потому вы не оставили его в номере, а несёте сюда?
— Утром я выписался из отеля. Вам ведь известно, какая там дороговизна. Случайно не знаете, где я могу найти маленькую удобную квартиру?
— Почему вы не уберёте пистолет в сумку?
— Она заполнена до отказа. Просто не могу запихнуть его туда.
Невзирая на мои протесты, Дэвис обыскал меня и порылся в вещах. Закончив, он обернулся к двери в кабинет Мата Нелсона и громко крикнул: «Он чист».
Дверь кабинета моментально открылась, и оттуда выглянул хозяин:
— Как так «чист»? У него же пистолет!
— Но нет патронов.
Дверь открылась шире, и Нелсон явился взору во всём своём неприятном виде.
— Ох, ох, мистер Уиткоум, приятно видеть вас после стольких лет. Рад, что всё стало на свои места.
— Но, увы, в этом нет вашей заслуги, —
— Разумеется, — согласился он. — Пожалуйста, проходите. — И жестом остановил Дэвиса, попытавшегося войти следом. — Мне нужно поговорить с мистером Уиткоумом наедине, извините.
У Нелсона были немного острые черты лица и низкий лоб. Когда я его нанимал, то испытал определённые сомнения, но отверг их из-за рекомендации хорошего знакомого. Однако ошибся.
Нелсон сел за огромный стол и слегка приоткрыл верхний ящик. Я заметил рукоятку револьвера. Очевидно, его не покидал страх, он не исключал возможности быть задушенным. Нелсон улыбнулся.
— Мистер Уиткоум. Я знаю, что вы умный человек.
— Благодарю, — отреагировал я. — За последнее время вы не первый говорите мне подобное, но я пришёл сюда не комплименты слушать. — И посмотрел на него с накопившимся за четыре года отвращением. — Вы не только испортили, полностью и окончательно мою защиту, но ещё имели наглость, невероятную наглость, представить мне счёт на сумму 876 долларов и 14 центов.
Адвокат пожал плечами:
— Какое значение это имеет сейчас? Вы не заплатили мне ни цента.
— Так вышло, что у меня не было таких денег. Но больше всего меня взбесило ваше желание наложить арест на мой подённый заработок в тюрьме. Я пахал в тюремной прачечной за каких-то жалких двадцать два цента в день и вдобавок ко всему…
Он умоляюще замахал руками:
— Я просто думал, что у вас есть сбережения. Однако судья не дал разрешения.
— Всё равно этого я вам никогда не прощу.
Нелсон наклонился вперёд:
— Видите ли, я не дурак, и вы также. Я знаю, что вы не можете просто так прийти и застрелить меня.
— Вы уверены?
— Мм… не полностью. В сущности, я думал, вы давно готовитесь к мести и, вероятно, надумали что-то коварное, не правда ли? Что-то на самом деле ужасающее? И вы готовы ждать? У вас есть время? Стоит ли вести эту войну нервов?
Я посмотрел в сторону окна.
— Послушайте, — сказал Нелсон, — я не боюсь вас, но я очень занятой человек, и мне некогда играть в кошки-мышки. Просто не имею времени на это. Вот что мы сделаем. Вы мне уже не должны 876 долларов и 14 центов. — Он вытащил из приоткрытого ящичка лист бумаги и толкнул его ко мне. — Расписка. Отмечено, что всё выплачено, подпись моя.
Я посмотрел на лист бумаги.
— Знаю, знаю, — поспешил сказать Нелсон. — Расписка — это клочок бумаги, и на неё ничего не купишь. Государство дало вам шесть тысяч долларов, и вы, наверное, думаете, что вам перепадёт ещё откуда-то? Не упрекаю вас. Это было судебной ошибкой. Можете не верить мне, но я сделал всё возможное.
Он был прав. А я не верил ему.
Он опять запустил руку в ящичек и на этот раз вытащил толстый конверт и стал размахивать банкнотами перед моим носом.