Собственность Дьявола. Право на семью

Николаева Елена

— Что? — шепчу, изрядно смущаясь.

— Ты очень красивая, — выдает он с хрипотцой, склонившись к моему виску. Горячее дыхание мужа обжигает ухо. — Мне невероятно повезло с женой. Не считая того, что ты провернула с моей жизнью одиннадцать месяцев назад.

— Кто бы говорил. У меня была личная жизнь, которую ты посмел разрушить, — подчёркиваю я, вспоминая, с чего начался мой персональный ад.

А именно: с его умышленного вранья!

— Не верю, что тебе было плохо со мной. В отношениях двоих женщина должна быть мудрее. Всё начинается с вас. С вашего первого

шага. Знаешь, что привлекло в тебе, как только я зашёл в твоё кафе, чтобы отчитать за неосторожность? Твоя женственность, Маша. Именно она побудила меня присвоить тебя. Женщине под силу менять многое и даже перерождать отношения. Вы мягкие, гибкие, эмпатичные. У вас хорошо развита интуиция, внимательность к мелочам. Вы способны нейтрализовать любую семейную бурю. Стоит только проявить чуточку инициативы. В этом заключается мощная женская сила. Но ты предпочла конкурировать со мной в тисках иллюзорного равноправия. И снова продолжаешь делать ту же ошибку. Подумай об этом.

Захлопнув рот, замечаю наши отражения в декоративных зеркалах, и кровь снова бросается в лицо. Да, возможно он прав, но меня всё ещё бомбит от горькой обиды. От боли, которую он мне причинил. И от любви, которую я к нему до сих пор испытываю. Всё настолько противоречиво, что я схожу с ума.

Мои щеки, исцарапанные его щетиной, горят огнем. Губы алые и распухшие. Пекут от поцелуев. Волосы взъерошены. Глаза лихорадочно блестят.

Швейцар с любопытством оценивает мой непрезентабельный вид. Только слепой бы не понял, чем мы занимались в безлюдном, мало освещенном коридоре минуту назад.

Боже, я всё ещё не верю, что мы с ним встретились.

— Идем, — стерев с лица улыбку, Руслан авторитарно притягивает меня к своему боку. Свободной рукой выхватывает из рук гардеробщика шубку и срывается со мной на выход.

Я нервничаю. Чувствую себя жертвой, угодившей в лапы зверя. И чем больше проявляю сопротивление, тем сильнее становится его хватка. Пальцы жестче впиваются между ребер. В какой-то момент Руслан и вовсе приподнимает меня над полом и без труда выносит из фойе.

— Маша, только не делай глупостей, прошу, — говорит муж, ставя меня на ноги перед выходом и кутая мои плечи в теплый мех. Он, как никто другой, тонко чувствует мой страх.

Господи, я не готова к разговору. Только не сегодня. Мне нужно прийти в себя. Переварить всё, что выплеснулось на эмоциях в душу. Обдумать. Остыть.

— Подождешь меня с Ромой в машине. Я скоро вернусь, и мы спокойно всё обсудим. Попробуем спрогнозировать наше будущее. Поговорим об ошибках. О твоих детях. Наших детях, — тут же исправляет себя, а у меня сердце в пятки рывком уходит и разбивается вдребезги. Не собрать. Не склеить. Не запустить даже самым сильным разрядом тока…

Именно этого момента я боялась как огня.

Старалась об этом вообще не думать. Погружалась в заботу о детях и ими жила.

— Маша? — взяв меня за подбородок, Исаев вынуждает посмотреть ему в глаза. Зрачок в зрачок, и я словно в омут ныряю. С головой. Без страховки. И лечу на дно. Знаю, что наверняка разобьюсь.

В его зрачках теплится надежда, а я как ревнивая глупая

дура, не знаю, что ему ответить. Как побольнее вырвать из него душу и протащить по битому стеклу.

— Они ведь мои? Верно? Липовые документы ничего не значат. Ты родила их от меня. Я хочу увидеть детей.

Сглатываю, погружаясь в давящий вакуум. В голове нарастает шум. По груди расползается пятно серной кислоты. Я не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. От нехватки кислорода темнеет в глазах.

Дан… Он всё ему рассказал…

Галецкий видел документы и не поверил мне на слово.

Теперь об этом знает Рус…

***

Створки стеклянных дверей разъезжаются, впуская звенящую свежесть внутрь. Я вздрагиваю от холода. Поток морозного воздуха ударяет по мне и слегка отрезвляет.

— Маша? — Руслан окликает меня снова.

Осознаю, что лгать ему уже не имеет никакого смысла, но и правду озвучивать мне тоже не хочется. Не сейчас, так уж точно.

— Давай об этом потом? Ладно? Я не привыкла к таким мероприятиям. Устала жутко. Мне нужно домой.

Уйти от ответа не получается. Разозлившись, Исаев хватает меня за плечи и как следует встряхивает, словно я тряпичная кукла, а не живой человек. Его лицо наливается кровью. Багровеет. Он стоит слишком близко. Так близко, что я буквально чувствую, как его тёмная душа пылает яростью.

— Я хочу знать правду. Двойняшки мои? — резкий, грубый голос вонзается в барабанные перепонки. Содрогаюсь, будто от оглушительного скрежета металла.

Он так и не научился мне доверять. Впрочем, как и я ему. Меня по-прежнему разрывает от ревности.

Сцепив зубы, перевожу дыхание. Чувствую как тело наливается свинцом.

Не хочу ему отвечать! Мне больно. Если бы только физически. Но эта боль особенная. Изощренная. Дерёт стальными когтями и без того измученное сердце.

— Маша? — напирает Руслан, продолжая давить безумным взглядом.

Я медленно считаю до пяти, чтобы не сорваться и не осыпать его ругательствами.

— Уточняй у того, кто дал тебе такую информацию.

— Блять… — муж на секунду теряет самообладание, а затем мышцы его лица каменеют. — Что за детский сад? Мы взрослые люди. Прекрати юлить.

— В твоём доме суррогатная мать! Может быть, ты мне скажешь, какой у нее срок? — разбухшие до максимума эмоции наконец прорывают новую плотину внутри меня. Наружу выплескиваются крик и слезы. — Чего ты от меня хочешь, Руслан? Какое тебе дело до моих детей, когда у тебя свой вот-вот родится? Обдуманный, желанный наследник! Твоя плоть и кровь. Верно?

Меня разрывает от ревности. Я не могу смириться с обстоятельствами, в которые жизнь меня ткнула носом. За что я получила такой болезненный урок?

— Это единственная причина, из-за которой ты ведёшь себя как стерва?

Боже, вот это комплимент…

— Почему она живет в твоем доме? Это как минимум странно и неэтично для женщины, которая торгует детьми. Между вами что-то есть? Она вылитая я! Как вы зачали этого ребёнка? Через постель?

— Ты в своем уме? — зло рычит Руслан, хватая меня за талию и утаскивая к своему внедорожнику.