Собственность Короля
Шрифт:
Дергаю плечом и по громкой связи прошу Таню закрыть дверь и никого к нам не пускать даже если будут «звуки». Шубинский при этом делает такое лицо, как будто это он в свои шестьдесят может выбить из меня дурь.
— Должен был приехать пес, а приехал его хозяин, — произношу это нарочно слегка нараспев, прекрасно зная, как этому пидару «нравится», когда перед ним не падают ниц. — Или… пес все-таки приехал?
— Ты никогда не умел тонко шутить, — прищелкивает языком Шуба, расхаживая по моему кабинету с видом ревизора. Слава богу, ничего не трогает
Знает, тварь ебаная, куда бить.
— Ты садись, — делаю вид, что не понял его попытку задеть меня за живое. — В твоем возрасте, говорят, от долгого стояния в жопе геморрой образовывается.
— А знаешь, от чего проблемы с жопой могут быть в твоем возрасте, Владик?
Последнему человеку, который так меня назвал, я выбил три зуба, сломал нос и несколько ребер. И Шуба прекрасно знает, что тем человеком была его «шестерка».
— Просвети меня, знаток мужских жоп.
— Мои дела с Роговым — не твоего ума дело, Владик.
Шуба все-таки протягивает пальцы к макету из гипсовых геометрических фигур на специальной трехуровневой подставке. Это сложная конструкция, которая держит форму без единой капли клея, только благодаря правильному балансу. Шубинский, выждав драматическую паузу, щелкает по одному из «кирпичиков» и пирамидка с грохотом рассыпается, за секунду превращаясь из произведения искусства в бессмысленный мусор.
— Девчонка моя, — говорит так, вроде этот вопрос мы с ним уже обсудили и подписали кровью. — Верни ее — и закроем все вопросы.
Еще и пальцы отряхивает так, будто на них три слоя пыли.
Но, что характерно, эта гнида приехала бодаться за Аню. Хотя по всей логике должен был бодаться за землю. Конечно, это по сути одно и то же, но такие мелочи нельзя упускать из виду.
— Ты ебанулся что ли? — ржу. — Реально кукушка сдохла?
— Договор был между мной и Роговым. Не припоминаю, чтобы приглашали туда какого-то… цыгана.
Цыгана.
Сжимаю кулаки. Это происходит непроизвольно, само собой, каждый раз, когда прошлое, от которого я столько лет бегаю, словно сдаю норматив по марафонскому бегу, меня догоняет.
Миллион раз давал себе обещание не реагировать на выпады в адрес своей «родословной», но меня все время вышибает, стоит услышать это… «цыган».
Шуба видит, что угодил в больное, скалится.
Доволен собой, тварь поганая?
Я легко могу превратить его рожу в такое отборное месиво, что даже уродец из «Ганнибала» будет на его фоне выглядеть настоящим красавчиков. Я буквально силой заставляю себя держаться от шубы на расстоянии, потому что если пушу в ход кулаки — уже не смогу остановиться. Но как бы сильно мне не хотелось превратить тушу этого гнойного пидара в бесформенную кучу говна — сейчас не время. И не место.
— Этот цыган сам приходит — куда хочет и когда хочет. — Откладываю
— Владик, Владик… — Прищелкивает языком в унисон со снисходительной улыбкой. — Помнишь, я говорил тебе, что в этом городе у вообще — в этой стране — у тебя есть только один способ не путаться у меня под ногами?
— Ты всегда нес так много пафосной хуйни, — морщусь, как будто перебиваю в уме длинный список всех его высеров. — Знаешь, это все такая блёвань, что даже вспомнить не хочется. Напомнишь?
— До их пор огрызаешься как маленький обиженный щенок.
Идея воткнуть в него карандаш с каждой секундой перестает казаться безумной.
Но… нет. Пока нет.
— А ты до сих пор такой же пафосный хуй, — щелкаю пальцами, как будто только сейчас это понял. — Ну раз уж ты приперся вместо своей «шестерки», то к тебе те же вопросы. Собственно, ровно три: завещание отца моей девочки, возмещение ей морального ущерба в денежном эквиваленте и, самое главное — какую часть твоей рожи ты готов отдать под пару крепких пиздюлин в качестве моральной компенсации мне за то, что твоя «говорящая голова» протянула грабли к моей девочке?
Рожа Шубинского так смешно вытягивается, что я уже почти жалею, что не держу. В руках телефон — снял бы и выложил в интернет, чтобы общество клепало ржачные мемы.
Аж, сука, на душе легче.
— Ты, блядь, совсем с катушек слетел?! — Его маленький глазенки начинают наливаться кровью, нижняя губа трясется как сиська козла. И плевать, что у козла нет сисек, потому что если бы они у него были — то это выглядело бы, мать его, именно так. — Ты забыл, кто тебя из говна вытащил, гнида подзаборная?! Тебя мамаша из своей грязной цыганской пизды выхаркнула, как паразита, ты вообще что из себя возомнил?!
Я умею себя контролировать.
Честное слово.
Но бывают моменты, когда просто тупо надо. Когда мозг понимает, что это доставит максимум из возможных проблем, но сердце говорит: да и хуй с ним, эта жизнь никогда не была простой для подзаборного gipsy (цыгана), зато въебать старому гандону от всей души и кайфануть прямо сейчас — я, блядь, это заслужил! Хотя бы тем, что не сдох, выжил и дорос до момента, когда козлина вроде Шубинского сама приковыляла мне в руки.
Так что, бля, о чем сожалеть?
Тем более, когда Шуба делает такой царский подарок — подходит ко мне слишком близко, стоя ровно с противоположной стороны стола, как большая наглая тварь, которую грех не вздрючить.
Я успеваю скинуть ноги со стола, перегнуться вперед и сцапать его за шиворот.
Крепко, сворачивая ткань рубашки в кулаке, пока ворот не натягивается вокруг сморщенной шеи предельно туго. Шубинский выкатывает глаза, размахивает руками, но я тяну его к себе. Выуживаю брюхом на столешницу, как рыбину.