Собственность Короля
Шрифт:
— Что тебе надо, Шуба? — спрашиваю в лоб. Хочет, чтобы я хвостиком перед ним вилял? Да не вопрос, но хер он от меня это услышит.
— Ты всегда был очень нетерпеливым, Владислав.
— А ты всегда был куском говна.
Шуба вытаскивает из внутреннего кармана пиджака конверт, протягивает его мне.
Мне одного взгляда достаточно, чтобы понять что это — договор, согласно которому половина «ИКС», моего офиса, переходит в его руки и сливается с его собственной архитектоникой конторой. Фактически, при таком раскладе, я просто на хуй лишаюсь своего офиса, потому что Шуба костьми ляжет — но не даст мне принять ни одного решения и просто утопит все мои проекты один за другим.
Звонок
— Это последнее китайское предупреждение, Владислав, — хмыкает Шуба.
И одновременно с его словами, начинает звонить мой телефон. Охранник Марины предупреждает, что заявилась директриса в компании Рогова. Спрашивает, что делать, потому что если я дам отмашку — будет стоять за мелкую на смерть.
Шуба услужливо протягивает какую-то жутко пафосную, наверняка чуть ли не отлитую из золота ручку.
Беру.
Молча подписываю.
Шуба несколько секунд любуется на мой размашистый росчерк, потом еще медленнее прячет документ в карман, но все равно, сука, тянет время, перекладывая телефон из ладони в ладонь. Знает, падла, что держит меня за поводок.
— Кстати, — я только слегка дергаюсь вперед, но этот старый хер тут же отшатывается, даже несмотря на «Крысобоя» между нами, — могу повторить на «бис». Ну, что с Алексом сделал. Хочешь? Прям щас? На ком-то из вас. Кто медленнее бегает.
Дергать меня за усы Шубе резко становится не интересно.
Набирает Рогова, матами приказывает ему оставить Марину и валить.
А мне на прощанье сигнализирует взглядом, что мы еще обязательно встретимся.
На всякий случай отправляю охрану присматривать за Аней, чтобы она с перепугу не выскочила из машины и не начала слишком суетиться. Пусть выдохнет, придет в себя. Наверняка ведь к окну прилипла — следит, чтобы Рогов свалил без мелкой.
Мы оба следим.
Блядь.
Я совершил огромную ошибку, оставив ее отчима без присмотра. Нужно было скрутить его по-тихому и подержать в подвале на сухом пайке. Пока не утрясется вопрос с ипотекой. Правильно сказал старый гандон — я немного расслабился в цивилизованной жизни, повадки натасканного борцовского питбуля остались, а вот рефлексы «отвыкли» видеть жопу под каждым камнем.
Ну ладно, после драки кулаками не машут.
Два один, сука, в пользу старого пидараса.
Так, последний штрих — нужно обаять директрису, пока мелкую не поперли взашей. Знаю я этих любителей выпячивать свою офигенную репутацию, которая на самом деле никому кроме них самих не уперлась. Хорошо, что примчался сюда прямо из офиса, в своем лучшем «переговорном» виде. Еще и в приемную заплываю с фирменной улыбкой, от которой все бабы плывут. Секретарша лет тридцати на вид, моментально краснеет, говорит, что к директору сегодня просто очередь, но я успеваю подобраться к двери кабинета быстрее, чем она встанет из-за стола, поправляю юбку и пиджак, чтобы замаскировать солидные бока. Я клянусь, что буквально на два слова и захлопываю дверь прямо у нее перед носом.
Через пять минут директриса уже предлагает мне экскурсию, и клянется, что сучившийся инцидент (я безбожно вру, что этот отчим — страшный, уложивший в могилу собственную жену человека) никак не отразится на отношении к Марине. Если бы, блядь, все мои текущие проблемы решались так же быстро и легко, как от эта херня из-под коня.
На улице еще ненадолго задерживаюсь на крыльце, прикидывая, с чего начать разговор с Нимфетаминкой. Она сразу спросить, что за история с моими окровавленными руками или будет прикидываться дурочкой, чтобы свинтить от меня при первой же возможности. Она чуть в святой обморок не упала, когда узнала, что я женат (причем
А еще я впервые в жизни очкую просто посмотреть кому-то в глаза. Хер его знает, что делать, если и меня, как Шубу окатит таким же презрением.
Ржу в голосину, привлекая внимание «шнурков» поблизости.
У меня тут жизнь, бабло и с таким трудом налаженный бизнес коту под хвост, а я о чем думаю?
К машине возвращаюсь с твердым намерением держать удар до конца и рассказать Ане все, как есть, ответить на все ее вопросы. Даже самые поганые и неприятные. Даже на те, после которых она будет смотреть на меня как на мразь. Врать ей не хочу. Не смогу.
Открываю дверцу, собираясь сначала обрадовать новостью, что на этот раз Рогов отвяжется от мелкой окончательно, но даже рот открыть не успеваю, потому что Нимфетаминка вытягивает дрожащие руки, крепко обнимает меня за шею и ревет как белуга.
— Влад! Влад! — всхлипывает, трясется как чертово десятибалльное землетрясение локального масштаба. — Я боялась, что он может… что этот урод… что он тебя обидит!
На секунду я так офигеваю, что не сразу догадываюсь обнять ее в ответ.
Жестко прям туплю, пытаясь понять, где я, где — «обидеть», и каким образом мы в можем пересекаться в одном предложении. Но руки «соображают» быстрее, чем работает голова.
Сгребаю Аню в охапку.
Жестко, бескомпромиссно, прижимаю к себе, зарываясь носом в ее пахнущие как будто и вправду кокосом мягкие волосы. Бля-я-я-я, я бы ее сожрал. Нет, сначала выебал бы на заднем сиденье, а потом — сожрал.
Руки выламывает от потребности скрутить ее максимально сильно. Иррациональное желание заклеймить своими пальцами, чтобы на ее коже остался вечный отпечаток моего запаха. А то задолбаюсь от нее кобелей гонять ссаными тряпками.
— Влад, он же… — Аня пытается отстраниться, но в ответ окончательно вязнет в моих руках. Сдается, слава богу, быстро и без боя. — Я видела, ты что-то подписал.
«Глазастая ты моя», — мысленно хмыкаю.
— Согласие выплатить гробовые его шавкам, когда он скопытится. — Ладно, я обещал не врать насчет своего прошлого, но про наши терки с Шубой этой трепетной фиалке знать не обязательно.
— Блин, Влад. — Все-таки потихоньку уворачивается, высвобождаясь и смотрит на меня строго как училка. — Это же из-за меня. Из-за нас с Мариной.
Отпускаю ее с такой неохотой, что непроизвольно стону, когда вместо теплого тела в руках снова пусто. Пихаю ладони в карманы, чтобы не накинуться на нее от жадности. Это хуже, чем когда я первый раз попробовал настоящие шоколадные конфеты, а не дерьмо с просроченным миллион лет назад сроком годности. Мне тогда хотелось сразу и все, если бы мог — обожрался бы до смерти. Вот с Аней та же фигня, только помноженная на бесконечную степень.
Ужас, как мне ее трахнуть хочется прямо сейчас.
Отдаю себе отчет, что это шарашит долбаный адреналин.
Но мысленно уговариваю Аню хотя бы не двигаться, потому что если она снова повиснет у меня на шее — с ее драгоценной, но совершенно лишней невинностью мы попрощаемся точно не в постели, со свечками, сладкой шипучкой и прочей романтической лабудой.
Да, блядь, я почитал на реддите, как правильно поиграть с целкой. Кажется, самый адекватный совет был что-то типа: «Главное, не давай ее киске высохнуть».