Собственность Короля
Шрифт:
Я понимающе улыбаюсь, и вдруг ловлю себя на мысли, что не хотела бы получить место только потому, что мы учились в одном университете. Хотя Андрей и не производит впечатление человека, который может поставить личные интересы выше профессиональных.
— Ну, я думаю, мой ответ очевиден? — Он снова выходит из-за стола, протягивает руку, помогая встать и мне. — Добро пожаловать в «Квазар», Анна Александровна. Пойдемте, покажу ваш рабочий стол. Не беспокойтесь, он современный и очень эргономичный!
Поверить не могу, что у меня теперь действительно есть работа.
Настоящая
— Это ведь не проблема, если я буду приезжать в издательство… каждый день? — на всякий случай переспрашиваю Андрея, пока мы идем в отдел кадров заключать рабочий договор.
— Так хочется вариться в этой кухне? — безошибочно угадывает он.
— Если честно — очень.
— Должен предупредить, Анна Александровна, иногда у нас тут бывает очень… шумно.
— Как в любом творческом коллективе.
Мне нравится, что как только мы перешли в плоскость разговоров «начальник-подчиненный», Зайцев начал называть меня по имени отчеству.
Он открывает передо мой дверь в отдел кадров и говорит:
— Мне будет приятно видеть вас в офисе… Анна.
На оформление документов у меня уходит еще примерно полчаса. И за все это время я как губка с наслаждением впитываю царящую вокруг суету, разговоры о книгах, о типографиях, о том, что кто-то из отдела печати запорол договор и новая специальная бумага приедет только во вторник, хотя нужна была еще на вчера. Наверное, со сторон у меня абсолютно придурковатый вид, потому что эта атмосфера буквально руки выкручивает от нетерпения прямо сейчас взяться за рукопись.
Господи, да ущипните меня кто-нибудь, или я ни за что не поверю, что моей первой первой переводной книгой будет книга самого Джексона Лайта! Очень хочется прямо сейчас написать своим подругам и похвастаться новостью, но приходится держать себя в руках, потому что на рабочем месте я решительно настроена заниматься исключительно своими прямыми обязанностями.
— Вот, — девушка из отдела кадров протягивает мне маленький стильный пропуск, — постарайтесь не забывать, потому что у нас с этим строго.
— Буду беречь как зеницу ока.
Она улыбается — и отворачивается к компьютеру. Я еще пару секунд переминаюсь с ноги на ногу, потому что не очень хорошо помню, как именно сюда попала по хитросплетению коридоров, по которым меня вел Зайцев.
— Отсюда по коридору сначала направо, — как будто слышит мои мысли девушка, — потом налево и еще раз налево, и там дальше уже не заблудитесь.
Но когда выхожу в дверь снова натыкаюсь на Андрея, подпирающего спиной стену. Выглядит он так, будто все это время стоял и ждал меня здесь. И сразу широко улыбается, вежливо интересуясь, все ли хорошо.
— Да, да, — чувствую себя немного не в своей тарелке,
— Ваша самоотверженность очень похвальна, Анна Александровна, но сейчас уже обед, — показывает взглядом на настенные часы. — Не хочу прослыть начальником-тираном, который морит голодом сотрудников и держит их в черном теле.
Он подстраивается под мой шаг и пару раз направляет по правильному пути, потому что я совершенно забыла куда и когда нужно сворачивать. Выводит на крыльцо и присвистывает, когда я щелкаю брелком, и мой «Бентли» тут же «щебечет» в ответ.
— Признавайтесь, — Зайцев выглядит слегка озадаченным, — вы дочь подпольного миллионера? Или, может, разводите крипту?
— Это… подарок.
— Ну да, — теперь он улыбается почти через силу.
Из сумки раздается телефонная трель. Я извиняюсь перед Андреем, смотрю на незнакомый номер и с опаской прикладываю телефон к уху. Пока на том конце связи какой-то непонятный шум, взглядом извиняюсь перед Зайцевым за то, что сбегаю вот так, без вежливого «до завтра».
— Анна Александровна? — на том конце связи казенный женский голос.
— Я слушаю. — Еще ничего не случилось, но меня ковыряет зудящее неприятное предчувствие. В последнее время все звонки с незнакомых номеров (да и со знакомых тоже, за исключением Грея) приносили исключительно «приятные» новости.
— Это Галина Гавриловна, директор гимназии имени Шевченко. Вчера вы оформили к нам вашу сестру Марину Александровну… Эпштейн, — она запинается, как будто читает по бумажке.
— Что-то случилось?! — Задерживаю дыхание, потому что легкие буквально сплющивает, как будто я с размаху влетела в бетонное заграждение.
— Вам знакомо имя… Рогов Валентин Николаевич?
— Это… мой отчим. — Вот теперь я точно знаю, что дальше не будет ничего хорошего.
— Хорошо, просто хотела уточнить, потому что в моей практике бывало всякое. Вам нужно срочно приехать в школу, потому что Валентин Николаевич прямо сейчас сидит у меня в кабинете и утверждает, что является законным опекуном Марины, и ее нахождение в нашей гимназии никак с ним не согласовано.
— Я ее старшая сестра! — Мой голос срывается, я психую и дрожащий палец никак не может попасть на кнопку на брелке от машины. — Я имею право принимать решения за нее!
— Анна Александровна, я жду вас, потому что вся эта ситуация крайне неприятна. Когда вы будете?
Она говорит со мной таким тоном, как будто Рогов сидит сейчас в ее кабинете и показывает таблички с субтитрами.
— Я приеду через полчаса. Или быстрее. Не смейте отдавать ему Марину! Она моя сестра! Этот человек ей даже не отец!
— У вас есть полчаса, Анна Александровна.
И кладет трубку, давая понять, что если я не уложусь в отведенный мне с барского плеча лимит, все, что лучится потом будет целиком и полностью на моей совести.