Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3
Шрифт:
Собиратель польской пушкинианы, едва ли не самой обильной (напечатанной в этом году в «Пшеглонде Всполчесном»), отметил политические мотивы, вызвавшие поток статей в самых противоположных лагерях. В Польше на то были особые условия: Пушкин жил во время восстания 1830г. и отношение свое к нему высказал в знаменитой антипольской трилогии. Не все нашли в себе силы переступить через эту преграду.
Влияла также и пропаганда пушкинского юбилея, которую вело, с одной стороны, русское эмигрантское зарубежье, а с другой - большевики, выпустившие на заграничный рынок множество изданий, посвященных Пушкину: сборников новых материалов, трудов пушкинистов, советских дополненных собраний сочинений. Литература эта имела, несомненно, свое влияние. Главное внимание в ней было обращено на оппозиционные настроения молодого
Оба момента - чисто польский и второй сенсационный - отразились и на пьесе Ивашкевича.
Пьеса - плод прошлогоднего пушкинского юбилея. Ее нам нельзя не приветствовать как произведение автора-иностранца, вдохновленного образом того, кто занял такое место в наших сердцах. Не будем говорить о месте Пушкина в русской культуре, об этом достаточно говорилось полтора года тому назад. Пушкина мы принимаем сердцем больше, чем разумом. Это наша первая любовь, по слову поэта [618] .
618
Стихотворение Тютчева «29-е января 1837».
Справедливость требует отметить, что Ивашкевич ни в чем любовь эту не оскорбляет. Пушкина он принял таким, как он был, любовно и бережно отнесся к каждой малейшей черточке его бурного характера. Нашел искупление в непосредственности, в гении и страдании поэта и всему тому, что Ивашкевичу, как поляку, было труднее всего понять и простить. Всё, что касается Пушкина, обличает у Ивашкевича внимательное изучение материалов. Большой помощью такому изучению служит теперь огромный труд Вересаева, собравшего в книге «Пушкин в жизни» (двух огромных томах) сводку цитат из писем, мемуаров и документов, сличенных и расположенных в хронологическом порядке. Просматривая Вересаева, убеждаешься, в каких мелочах следовал документам Ивашкевич. Его скорее можно заподозрить в излишней педантичности, чем небрежности.
В драматическом произведении трудно порой бывает определить, где кончается автор и начинается игра актера. Так случилось и здесь. Пушкина играет в «Маскараде» Марьян Выжиковский, вложивший в эту ответственную роль весь свой сценический опыт, всю свою интуицию и огромную работу. Выжиковский, ко все этому, еще обладает и природными качествами, счастливо располагающими его к роли Пушкина. Живой, темпераментный, он и внешним своим обликом - смуглый, курчавый пушкинской буйной курчавостью - напоминает русского поэта.
Признаюсь, собираясь в театр, я испытывал колебание. Образ Пушкина слишком ясно стоит перед всем нами, так что кажется - знаешь не только, как он выглядел, одевался и жил, но и голос его слышишь. Малейшей фальши достаточно, чтобы всё разрушить.
Но вот поднялся занавес. Кабинет Пушкина. Пушкин валяется в постели - пишет (стихи? письмо Геккерену?). По полу разбросаны книги, листки бумаги. Вот он вскакивает в халате. Начинается действие. Перед зрительной залой Пушкин. Живой - в котором не то что ничего не убавлено от образа, во мне сложившегося, но с каждым движением прибавляется новое, дополняется, толкуется, раскрывается. Для этого недостаточно мелочей - внешней схожести, или вот этого перстня на большом пальце, стихов, резких движений. Выжиковский интуицией (исключительной, так как артист не знает России) воплотился в русского аристократа и сочинителя Пушкина, воспитанного в вольных традициях Отечественной войны, томящегося великосветской жизнью, затравленного врагами, переживающего трагический перелом; суеверного, но просвещенного, несдержанного, но мужественного, накануне гибели находящего в себе еще достаточно юмора и силы к жизни.
2
Камнем преткновения для Ивашкевича оказался образ НиколаяI. Обстоятельство это вполне понятно. Для польского автора НиколайI - злой гений его отечества, воплощение всего ненавистного и злого. Соблазнившись версией романа Николая I
Второе действие, происходящее во дворце, переносит нас уже в легендарную обстановку. Но тон задан началом пьесы, выдержанным строго реалистически. Поэтому легендарность принимаешь как полулегендарность.
Об отношениях между Николаем I и Пушкиной ходили разные слухи. Император отличал Натали с первых дней появления Пушкина в Петербурге, с 1832г. Он любил развлечения, часто устраивая интимные балы. Пушкина приглашалась на них. Царь танцевал с ней, за столом сажал ее рядом с собой. Чтобы Пушкина могла бывать при дворе, муж ее был произведен в камер-юнкеры. Производство это оскорбило Пушкина; он не благодарил за него и всячески уклонялся от официального присутствия на торжествах среди других камер-юнкеров, которые были рядом с ним молокососами. Но ссылка оборвала служебную карьеру Пушкина, и чин, который он носил, не давал права на более достойное его годам положение при дворе.
Сам Николай I так объяснял свое отношение к Пушкиной:
– Под конец жизни Пушкина, встречаясь часто в свете с его женою, которую я искренно любил и теперь люблю как очень добрую женщину, я раз как-то разговорился с нею о комеражах (сплетнях), которым ее красота подвергает ее в обществе; я советовал ей быть сколько можно осторожнее и беречь свою репутацию и для самой себя, и для счастья мужа, при известной его ревности. Она, верно, рассказала это мужу, потому что, увидясь где-то со мною, он стал меня благодарить за добрые советы его жене.
– Разве ты и мог ожидать от меня другого?
– спросил я.
– Не только мог, - ответил он, - но, признаюсь откровенно, я и вас самих подозревал в ухаживании за моею женою. Это было за три дня до последней его дуэли» (По рассказу бар. М.А. Корфа. У Вересаева т. II стр.360) [619] .
619
В. Вересаев. Пушкин в жизни. Систематический свод подлинных свидетельств современников с иллюстрациями на отдельных листах. Изд. 6-е, значительно дополненное (Москва: Советский писатель, 1936).
Мы найдем еще несколько таких намеков в мемуарной литературе, передающей с чужих слов толки, ходившие вокруг дуэли Пушкина, - в то время как все документы ведут только к барону Геккерену-старшему, главному распространителю сплетен и устроителю дуэли. С его совета были направлены «в другую сторону» и жандармы, которых император распорядился выслать на место дуэли.
Но даже и все пересуды сходятся на одном: Пушкин шел на дуэль не из ревности, - защищая честь своей жены и свое имя, славное на всю Россию; защищая от злословия и клеветы. В отношениях его с женою до последнего момента поражает та искренность, которая была между ними. Наталья Николаевна решительно всё тут же рассказывала мужу. Все преследования Дантеса и сводничества Геккерена становились ему известны. Скрыла она от него лишь одно - согласие на тайное свидание (или само свидание, если оно состоялось) с Дантесом, подстроенное Идалией Полетикой. О свидании этом Пушкину стало в тот же день известно; таинственный аноним поспешил предупредить его. Единственная вещь, скрытая женою, послужила последним поводом к развязке.
Наталью Николаевну во всей этой истории с Дантесом меньше всего как раз можно заподозрить в прямой измене. Измены были в порядке вещей в светском обществе того времени. Но опытными кокетками они совершались так искусно, что не давали пищи пересудам. Вина Натали была в том, что она была слишком невинна для окружавшей ее испорченной среды. Пушкин взял ее из монастыря, каким был дом Гончаровых. Мать Гончарова заставляла дочерей молиться и соблюдать посты. Когда не ходили в церковь, богослужения совершал священник в домашней молельне. Дом был полон монашенками и странниками. Чтение сестер строго контролировалось, чем объясняется и то, что Наталья Николаевна не знала большей части произведений своего будущего мужа. Пушкин почитался безнравственным чтением. Держались они в строгом теле. На балах появлялись в стоптанных туфлях и старых перчатках. После такого режима внезапный успех в Петербурге вскружил голову Пушкиной.