Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2
Шрифт:
Как жаль, что я так далеко. Я помог бы Вам, чем только мог, в Вашем намерении обновить Скит. Я ведь очень привязался к нему, хотя только слышал и никогда не видел, и даже голос непосредственно от скитников никогда не доходил до меня, кроме Рафальского, которого уже судьба сейчас заставила говорить со мной.
Как раз сегодня, идя с базара, я встретил С.М. и передал ему, что Вы просили передать. Но кроме того я имел неосторожность рассказать, что на вечере читалась Весна. Если бы я хоть сколько был в курсе дел, я никогда не сделал бы этого. Но я не знаю новых вещей С.М. – он мне показывал только печатные и был всегда странно неотзывчив в этом отношении, а что касается его личных сношений со Скитом – зачем мне даже знать об этом. Совершенно невинно я рассказал ему о вечере, так как если бы знал, что здесь замешаны какие-то его требования и планы, то ни за что не приблизился бы ко всему этому, ни на волос. Я очень дорожу Вашим расположением и надеюсь, что Вы верите в мою искренность.
Матерьяльное мое положение сейчас очень плохое. Скверно недоучиться. А ведь я опоздал всего год. Но кто же знал, что гимназия в Остроге закроется. Когда подумаю, что, м<ожет> б<ыть>, мечта об университете для меня навсегда потеряна, становится не по себе, хотя я привык ко всему. Эти заботы о жизни мешают писать, вытравляют последние проблески вдохновения; но, тем не менее, я начинаю печататься в скверных газетках. Если нельзя в журналах – и это хорошо. В нашей литературной колонии совсем плохо. Старики ссорятся и нас ссорят. Вот С.М. совсем недавно обидел ни за что писателя Гриненку [195] ,
195
Владимир Харитонович Гриненко (Рябошапка), прозаик и поэт, живший в Остроге, печатался в пражских Годах. В конце 1920-х гг. печатался в виленской газ. Наша Жизнь. В 1930 г. вместе с Гомолицким поместил заметки и статьи в чикагском журнале «Москва». В 1930-е гг. перебрался из Острога в Львов, где был сотрудником редакции львовского Русского Голоса и печатался там псевдонимом Александр Попов. С января 1936 стал выступать в американской русской газ. Свет (Wilkes-Barrе, PA) с резкими статьями против польских властей, обвиняя их в ущемлении православной церкви в Польше; был выслан из страны, выпустил в Югославии брошюру: Александр Попов. Гонение на православие и русских в Польше в ХХ-м веке (Белград, 1937). Во время Второй мировой войны работал в берлинской газете Новое Слово. С 1947 г. участвовал в воссоздании эмигрантских монархических организаций в Германии, в 1950-е гг. печатался в журналах Знамя России (под ред. Н.Н. Чухнова) и Владимирский Вестник (Sa~o Paulo). В 1960 отошел от этой группы и отказался признавать династические права на Российский престол в.кн. Владимира Кирилловича. В 1960-е гг. входил в совет церковного братства «Долой зло!», обвинявшей Синод Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) в сотрудничестве с масонами, и в 1969 г. был отлучен от церкви. Умер в Канаде.
196
Речь идет о докладе, о котором сообщала корреспонденция, напечатанная в За Свободу!:
«В субботу, 10 марта с.г. в помещении Русского Дома по инициативе местного русского литературного кружка был устроен вечер памяти М.П. Арцыбашева.
В целях привлечения возможно большего числа присутствующих, желающих почтить память покойного писателя, вход на вечер был бесплатный.
Доклад о М.П. Арцыбашеве и его творчестве, в связи с годовщиной со дня кончины, сделал Владимир Гриненко, в ярких и живых образах давший собравшейся аудитории оценку писателя и его душевного лика.
Среди публики преобладала молодежь. Присутствию старших помешал, очевидно, нестерпимый холод.
Острог-на-Волыни. А.Г.С.»
– «Арцыбашевский Вечер», За Свободу!, 1928, 4 апреля, стр. 6 («Единение», № 8).
Искренне Ваш Лев Гомолицкий.
14. Гомолицкий – Бему
15.XII.28
Дорогой Альфред Людвигович!
Пользуюсь возможностью передать Вам весточку через Сергея Милиевича [197] . Я виноват перед Вами, что давно – очень давно не писал. Но всё лето, начиная с весны, я был сильно занят, и часто бывало так, что не хватало на марку. Не обижайтесь на меня, Альфред Людвигович, за это и напишите мне хоть немного о себе и о жизне Скита, потому что я очень соскучился без Ваших писем. Всё время я работал здесь в Остроге у землемеров. Исполнял все работы, восходя от простого рабочего до канцелярии. Бывало всячески и часто тяжело. После одиннадцати часов работы сначала я ничего не умел делать, только спать. К осени стало легче, и работали меньше. Пользуясь заработком, я начал учиться, чтобы сдать на матуру. Стихи же писал по воскресеньям два часа. Кое-что было печатано, и даже обещали плату, но ничего не получил. Сейчас инженеры уезжают на зиму, и я остаюсь безработным, но мечтаю о том, как это сладко отдаться той работе, которую любишь, а не быть счетной машинкой в чужой канцелярии. Кое-что из того, что писал за это время, посылаю Вам, чтобы поделиться с Вами своею работой, как я это привык делать. Посылаю вырезку из газеты со «стихом» [198] , который там понравился, и мне даже передавали, что какой-то белорусский поэт хотел или перевел его, но перевода этого я не видел. Мне лично этот стих не нравится за исключением пары строчек [199] . За это время нигде не бывал, ничего не читал, никого не видел, что и С.М. может подтвердить.
197
С.М. Рафальский отправлялся через Прагу в Париж.
198
Вероятно: Лев Гомолицкий, «Взятие города. (Отрывок)»,Утро (Вильно), 1928, 6 июня, стр. 3.
199
Если наше предположение верно, то речь, возможно, идет о строках: «Глазами мутными я различал впотьмах на стенах погреба денной грозы зарницы, что через Тютчева предсказаны в стихах».
Не забывайте меня, Альфред Людвигович, пишите мне изредка. Вы мне ничего не сказали на те отрывки, которые я посылал Вам [200] . Я всегда Ваш, уважаю и люблю Вас, как своего учителя и отца.
Лев Гомолицкий [201] .
15. Гомолицкий – В.Ф. Булгакову
29 июля 1930 г.
Глубокоуважаемый
Валентин Федорович!
200
№№ 429-432 – «Жатва», «Самосознанье», посланные 15 марта 1928 г.
201
К письму, написанному опять по новой орфографии, но без нововведений предыдущего писььма, были приложены три стихотворения (№№ 433-435 нашего собрания).
То хорошее, что я знаю о Вас от своих друзей, дает мне смелость писать Вам так, как бы мы были уже с Вами в близких и сердечных отношениях. Посылаю Вам свою брошюрку, в которой по возможности общедоступно и сжато старался изложить то общечеловеческое учение добра, которое есть в писаниях Ф. Достоевского и Льва Н. Толстого [202] . Мне было бы очень важно узнать Ваше мнение об этой моей несовершенной работе. Городок, в котором я живу, очень небогат материалом для какого бы то ни было изучения, и я здесь почти ничего не мог найти из книг
202
Лев Гомолицкий. Об основах русской культуры. Издание: Народная Газета (Пряшев, 1930).
Если у Вас будет время и возможность ответить на мое письмо, то ничто так меня не обрадует и не ободрит, как это Ваше внимание ко мне. Мой адрес: Polska, m. Ostr'og, n/Horyniem, Czackiego 2.
Искренне уважающий Вас Лев Никол. Гомолицкий.
Это и почти все остальные письма к В.Ф. Булгакову находятся в собрании: Российский гос. архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф. 2226 (В.Ф. Булгакова), оп. 1, ед. хр. 605 (лл. 1-15). Письма Гомолицкого написаны по упрощенным правилам старой орфографии – без твердых знаков в конце слов.
Валентин Федорович Булгаков (1886-1966) – писатель, публицист, общественный деятель. Секретарь Л.Н. Толстого в 1910 г., в 1916-1923 – помощник хранителя, директор Музея Л.Н. Толстого в Москве. 23 мартa 1923 выслан из СССР. В 1924-1927 – председатель Союза русских писателей и журналистов в Чехословацкой республике, выпустил (вместе с М.И. Цветаевой и С.В. Завадским) сборник Ковчег (1926). Участвовал в «Международном движении за христинаский социализм», проповедовавшем верность идеям Будды, Лао-тсе, Толстого, Ганди, Францизска Ассизского. С 1933 развернул деятельность по созданию Русского заграничного (Русского культурно-исторического) музея, открывшегося 29 сентября 1935 г. в Збраславском замке, и был его директором. В 1937-1940 гг. составлял Словарь русских зарубежных писателей. 22 июня 1941 арестован и до 15 сентября находился в тюрьме. 27 марта 1942 снова арестован и отправлен в концлагерь в замке Вюльцбрук в Баварии (см.: В. Булгаков, «В царстве свастики», Москва, 2005, № 5; Лев Юрковский, «В.Ф. Булгаков», Новое Русское Слово, 1949, 2 января). После освобождения из лагеря 28 апреля 1945 и возвращения в Прагу в июне работал преподавателем в советской средней школе, редактировал Советский Бюллетень. В начале 1949 г. вернулся в СССР, отослав туда и экспонаты своего музея. Работал в Ясной Поляне. См.: И.А. Куклинова, «Судьба Русского культурно-исторического музея в Праге (Из истории музеефикации культуры русского зарубежья)», Факты и версии. Историко-культурологический альманах. Исследования и материалы. Книга III. Русское зарубежье: политика, экономика, культура (С.-Петербург, 2002), стр. 119-126; Л.П. Муромцева (Москва), «В.Ф. Булгаков – создатель Русского культурно-исторического музея в Праге», Русская литература ХХ века в контексте мировой культуры. VI Крымские международные Шмелевские чтения. Материалы научной конференции (Алушта, 1997), стр. 343-351; . М.Ю. Досталь, «Русский культурно-исторический музей в Праге в творческой судьбе В.Ф. Булгакова (по новым архивным данным)», Международная конференция «Русская, украинская и белорусская эмиграция в Чехословакии между двумя мировыми войнами. Результаты и перспективы исследованиий. Фонды Славянской библиотеки и пражских архивов». Прага, 14-15 августа 1995 г. Сборник докладов. Том 2 (Прага, 1995), стр. 548-556.
16. Гомолицкий – Булгакову
27.VIII. 1930 г.
Многоуважаемый
Валентин Федорович!
Вы принесли мне большую радость своим сердечным письмом. Мне было очень важно и интересно прослушать Ваше мнение о моей скромной работе. В глуши, где я живу, трудно работать, так как недостает необходимого материала и во всем приходится разбираться самому, полагаясь на свои личные силы и знания.
Я русский, люблю Россию и поэтому невольно идеализирую свой народ. Быть может, в своей брошюре я переоцениваю силу его духа. Но настоящий переломный момент в жизни русского народа дает повод ожидать от его внутренних качеств небывалого расцвета.
Брошюру свою я писал исключительно с целью познакомить простой народ Карпатской Руси с духовной рус<ской> культурой, о которой он не имеет ни малейшего понятия, но, кажется, униатское духовенство брошюры испугалось и в народ ее не пустит. Хорошо будет, если хоть одно семя упадет на добрую почву – на большее трудно рассчитывать.
Спешу сообщить Вам о своем желании принять участие в подписке на Вашу книгу «Толстой, Ленин, Ганди» [203] . Кроме меня из Острога подписываются (через меня) еще семь человек, так что Вы можете выслать мне 8 экземпляров книги. К затронутой Вами теме – современной и значительной проявляется большой интерес. Сообщите, в каком размере и по какому адресу выслать стоимость посылки [204] .
Простите, что я не сейчас же отвечаю Вам, но моя служба отнимает у меня всё мое время и силы, а это, в соединении с безнадежностью выехать отсюда в условия более благоприятные для моей внутренней жизни и работы, влияет на меня угнетающе и я часто не умею побороть отчаянье. Сердечно благодарю Вас за Ваше внимание ко мне – оно придает мне силы.
203
В листовке-объявлении, рассылавшейся В.Ф. Булгаковым перед выходом его книги, говорилось:
«Толстой, Ленин, Ганди»
Под этим заглавием написана мною небольшая книжка. За последние годы, – я снова и много думал о вопросах: личного и общественного, нравственного самосовершенствования и служения другим людям, «не-делания» и активного участия в социальной жизни, отказа от всякого насилия и приятия насилия революционного. В учениях и делах Толстого, Ленина и Ганди отражаются как будто три главнейшие и характернейшие направления в решении вышеназванных вопросов. Лично мне представляется, что одно из этих направлений является даже своеобразным синтезом (соединением) двух других. Обо всем этом говорится в моей книжке. Я, конечно, не смею претендовать на признание моих выводов бесспорными, но думаю, что самая тема, затронутая мною, не может не интересовать современного читателя.
В виду трудности провести работу независимого характера и направления через какое-нибудь из существующих (по большей части политически окрашенных) периодических изданий или издательств, я решил сделать русское издание книжки «Толстой, Ленин, Ганди» подписным.
По приблизительному подсчету, стоимость каждого экземпляра книжки, с пересылкой, будет равняться 5 чеш. кронам (1 амер. доллар – 33 1/2 ч.к.).
Настоящим позволяю себе обратиться к Вам с приглашением принять участие в подписке на книжку. Пожалуйста, сообщите мне немедленно, на сколько экземпляров книжки «Толстой, Ленин, Ганди» Вы хотели бы подписаться. И если Вы согласны постараться привлечь к подписке других инетресующихся, то в каком приблизительно числе, по Вашему расчету. По выходе книжки в свет (в течение нынешнего лета) она тотчас будет выслана Вам в указанном Вами количестве экземпляров.
Заранее благодарю за любезный отклик на это письмо.
С уважением
Валентин Булгаков.
17.V.1930.
Адрес: Valentin Bulgakov, Praha-Velk'a Chuchle, villa Absenger 14, Tch'ecoslovaquie». Приводим текст листовки по экземпляру, вложенному в книгу, хранящуюся в Библиотеке Стэнфордского университета.
204
На письме помета Булгакова красным карандашом: Послано. Деньги получены.